Власть полынная - стр. 14
– Там, ниже по Волге, земля Тверская, где дед твой княжил, а ныне сидит дядька Михаил. Сказывают тверичи, князя Михаила что-то к князю литовскому Казимиру потянуло. Новгород утихомирим, Тверь уму наставим, у Москвы силы хватит.
О том, что брат матери Михаил не живёт с Москвой в дружбе, Иван слышал от отца, но чтобы тот к Казимиру потянулся – так князь Иван не думает.
В первой половине июня миновали Торжок. В летнюю пору городок тихий, малолюдный. Шумным он становится зимой, когда превращается в ярмарку. Сюда наезжают купцы со всех русских земель, а особенно из Новгорода. От привозов крестьян, ссыпок зёрна делается тесно. На скотных дворах кричит скотина, ржут лошади, гомон и гул висят над Торжком.
От хлебных ссыпок уходят в Новгород санные поезда с зерном. Новгородцы закупают хлеб на весь предстоящий год…
Но всё то происходило в морозную пору, а летом посольство великого князя Московского проехало через городок незаметно.
Ближе к Новгороду леса и болота к самой дороге подступали. Местами путь проходил по гатям. Сосновые плахи почти утопали в жиже. Гнус и всякая мошка секли лицо, в глаза лезли, как ни отбивались от них московиты. Местный охотник взялся вывести посольство к Новгороду ближней дорогой.
Дорога петляла, то расширялась, то сужалась, то вдруг скрывалась в лесной глухомани за хлябями болотными, то едва проглядывалась по топям, переложенным сосновыми слегами.
Мужичок-проводник трясся без седла на брюхатой лошадёнке, мурлыкал свою песенку или слезал и вёл её в поводу.
Тогда и князь Иван брал лошадь под уздцы, шёл с проводником рядом, слушал его рассказы, видимо слышанные им ещё от своего отца, а то и от деда, что много лет назад татары хана Батыя не посмели идти на Новгород, испугались лесов и болот, где рисковали потерять конницу.
А ещё поведал проводник-охотник, что в морозную пору сюда пробирались ханские баскаки[6], собирали выход[7]. Но с той поры, как московский князь Иван Калита получил право сбора дани для Орды, по этим местам разъезжали московские тиуны[8]. И были они суровее татарских. От ханских в лесах хоронились, а тиуны Ивана Калиты везде доставали…
За разговорами проводник вёл посольский поезд легко, перескакивая через кочки, и казалось, вода не просачивалась в его лыковые лапти. Иногда он помогал гридням[9] подталкивать телеги, и те ехали, грузно перекатываясь через плахи.
Санька видел, как князь Иван прыгает с плахи на плаху по-мальчишески легко, даже коня не спускал с повода. А дьяк, тот ни разу возок не покидал.
А молодого великого князя терзали душевные сомнения: как-то встретит его Великий Новгород?