Власть меча - стр. 100
Остальную часть смены Шаса пытался заглушить чувство вины, сосредоточившись на потоке руды в валках.
Однако у входа в дробилку его остановили.
Мозес, старший с участка выдерживания, остановился перед Пресвитером Иоанном и взял его за голову.
– Я вижу тебя, Хорошая Вода, – сказал он своим мягким глубоким голосом.
– О, Мозес. – Шаса радостно улыбнулся, на мгновение забыв о неприятностях. – Я хотел зайти к тебе.
– Я принес книгу.
Мозес протянул ему «Историю Англии».
– Ты не мог прочесть ее, – возразил Шаса. – Не так быстро. На это нужны месяцы.
– Я не смогу прочесть ее, Хорошая Вода. Я ухожу с шахты Х’ани. Уезжаю завтра утром на грузовике в Виндхук.
– О нет! – Шаса свесился из седла и схватил его за руку. – Почему ты хочешь уйти, Мозес?
Подавляя чувство вины, Шаса сделал вид, что ни о чем не подозревает.
– Не мне хотеть или не хотеть. – Мозес пожал плечами. – Завтра на грузовиках уезжают многие. Их отобрал Доктела, а леди твоя мать объяснила причины и выдала всем месячную зарплату. Такой человек, как я, не задает вопросов, Хорошая Вода. – Он улыбнулся печальной и горькой улыбкой. – Вот твоя книга. Возьми.
Шаса оттолкнул книгу.
– Это мой подарок тебе.
– Хорошо, Хорошая Вода. Сохраню на память о тебе. Оставайся в мире.
Он отвернулся.
– Мозес, – позвал Шаса и не знал, что говорить дальше. Он порывисто протянул руку, и овамбо отступил на шаг. Белый человек и черный человек никогда не пожимают друг другу руки.
– Иди с миром, – настаивал Шаса, и Мозес украдкой огляделся, прежде чем принять его руку. Кожа у него оказалась странно прохладной. Шаса подумал, у всех ли черных так.
– Мы друзья, – сказал он, продлевая рукопожатие. – Верно?
– Не знаю.
– Как это?
– Не знаю, можем ли мы быть друзьями.
Он осторожно высвободил руку и отвернулся. И не оглядывался на Шасу, огибая ограду и уходя в поселок.
Колонна тяжелых грузовиков двигалась по равнине; машины шли с большими интервалами, чтобы не попасть в пыль, поднятую предыдущим грузовиком. Пыль высоко поднималась в нагретом воздухе, как желтый дым пожара в широкой полосе буша.
В кабине первого грузовика сидел Джерард Фьюри; его живот, прижатый рулем, свисал на колени; пуговицы были расстегнуты, оставляя открытой ямку пупка. Каждые несколько секунд Фьюри поглядывал в зеркало заднего обзора.
Грузовик был нагружен пожитками и мебелью семей, черных и белых, которых отправляли с шахты. На этом грузе сидели невезучие владельцы. Женщины, повязанные от пыли шарфами, прижимали к себе детей, когда грузовик подскакивал и раскачивался на неровной дороге. Старшие дети устроились среди багажа.