Владыка Ледяного Сада. Носитель судьбы - стр. 43
– Как быть с ножами? – спросил Бенкей. – Если найдут, то нифлинг фики-фики, ну и так далее.
– Ножи хорошо спрятаны, потому что им и в голову не пришло, что связанный раб, выставленный на торги, может иметь нечто подобное. Нужно их сохранить, но мы серьезно рискуем. Полагаю, стоит оставить куртки здесь вместе с ножами, потому что во время торговли нас разденут и станут щупать.
– Купец может не позволить вернуться в эту чудную комнату за вещами. Купит и заберет. Возьмем куртки, но станем раздеваться сами. Если скажут одеваться, не станем надевать куртки, пусть те лежат рядом. Потом попытаемся спрятать ножи в другом месте. Когда обыскивают человека, обычно охлопывают ноги, руки и бока. Есть два хороших места: в сапоге или на ремне, на котором ножны висят под мышкой, на спине. Но ремень у нас завязан не на шее, а привязан к петле за воротником. Можно опустить нож низко, чтобы он оказался между ягодицами. Мало кто любит щупать чужие зады, и если повезет, мы таких не встретим. Это я говорю для ушей тохимона, не разведчика – остальные-то прекрасно это знают. А теперь попрощаемся и вверим душу Идущему Вверх, потому что позже может не представится случая, – сказал Сноп.
Мы уселись в круг, соприкасаясь коленями, а потом я вытянул перед собой кулак, который своей ладонью накрыл Сноп, а потом и остальные. Мы опустили головы и обратились к Идущему Вверх, чтобы он повернулся и осветил наш путь.
Когда мы встали, каждый из них поклонился мне, поднимая кулак, охваченный другой ладонью, и сказал: мосу кандо.
– Мы аскары армии Киренена, тохимон. Твои люди, – сказал Сноп. – Мы никогда не станем ничем другим, пока миссия наша не завершится. Эти дикари нас не захватят. Мы тебя найдем. Никто не удержит разведчика в путах – того, кто умеет убивать даже иглой.
А потом мы услышали шаги на лестнице и нас проведали те же два человека – Ньорвин и тот второй, что переодевался в чудовище. Но сегодня он был уставшим и бледным, то и дело кривился и тряс головой. Ньорвин же держал в руке большое продырявленное яйцо, из которого пил содержимое. Оба не стали входить, а только призвали Бенкея, который вернулся через миг с ведром с юшкой, кислой и реденькой, а еще с большой, толстой лепешкой, которую он тащил под мышкой. Когда мы ее поломали, она оказалась хлебцем темного, коричневого, цвета со странным запахом. Тесто было глинистым и скрипело на зубах, будто в муку добавили песок.
А потом нас послали на работу. Не слишком тяжелую. Мы убирали сарай, носили горячую воду в ведрах. Я и Бенкей должны были собирать в кучи солому с навозом из-под конюшни и грузить ею двухколесную повозку, поменьше той, какой в прошлый день мы возили товары. На куче навоза еще лежал муж, который свалился на нее вчера ночью и спал, несмотря на то, что по нему лазили жуки и мухи.