Владыка бриллиантов - стр. 2
И глянул великан в третью сторону, и присел от неожиданности: новое, доселе невиданное Его пернатым лазутчикам открылось Его взору. То были люди – которые, как и гномы с эльфами, похоже, были в великой дружбе с флорой и фауной.
Король глядел с огромной высоты, на долгие лиги вперёд, ибо имел острое зрение, которому позавидовал бы даже беркут. Он слышал не прекращающийся шум, и Его прекрасный слух начал уставать от этого гула.
– Это ещё что такое?! – Рявкнул король так, что задрожали хребты. – Есть лишь только Я!
С досадою король, который наивно считал Себя единственным антропоморфным существом, покинул Свой каменный сад, ледяной сад, и удалился в Свои покои. Он прикрыл веки и уши, и погрузил Самого Себя в сон, но лишь отсрочил кончину Своего одиночества: проснувшись через пятьсот лет, Он поразился размаху, что устроили народы.
Как муравьи, понастроили они себе жилища, проложили дороги и вели оживлённую торговлю. Более же всего Алмазного короля смущало то, что новые творения подбирались к Его владениям всё ближе и ближе, совершенно не боясь холодов Севера. Они настолько преумножились в числе, что у великана аж рябило в глазах. Также Его тяготило и то, что среди них ходили-бродили такие чувства, какие были чужды Ему Самому.
– Я не понимаю, что происходит! – Взмолился Алмазный король, не выдержав однажды. – Кто это, и что это? Их всё больше и больше, и они совсем не боятся Меня… А то и вовсе не знают о Моём существовании? Они болтают без умолку на разных языках; они помогают друг другу. Они прикасаются друг к другу ртами на мгновение, и у них появляются их маленькие копии! Они постоянно в движении, будь то простой поход по тропе или же строительство какой-нибудь ерунды. Мой покой, Моя беспечность, Мой уют и комфорт разрушены и уничтожены! Я так привык быть в тишине, нарушаемой лишь Моим же дыханием или же стуком Моего сердца… Мне лучше, когда на Меня никто не смотрит, не задаёт Мне каверзных вопросов, и когда при трапезе никто не заглядывает Мне в рот. Когда Я в гордом одиночестве, Я чувствую Себя более уверенным, более раскрепощённым; тогда у Меня отсутствует тремор конечностей – не трясутся руки с кружкой в руке, не плещется в нём напиток, не проливается из кружки. Итак, пойду же, и погляжу на этих непосед! Рассмотрю-ка их поближе, да узнаю получше.
Ибо лишь Себе до конца доверял Алмазный король, не шибко надеясь на Своих шпионов на вроде всяких злых тварей, которые скрежещут клыками во тьме.
И вышел на тропу войны король, облачившись в свой странный наряд, являющий собой гармонию черноты и блеска. И нанёс Он Себе на лице мел да известь, а глаза и некоторые другие части лица раскрасил дёгтем – дабы никто не посмел увидеть Его прекрасного лица, кроме Него Самого. И оставил злого, но верного пса сторожить свою блестящую ледяную крепость – пожалуй, пёс был единственным существом в этом мире, кого Алмазный король любил хотя бы на четверть того, насколько любил Себя. Он кормил этого пса, Он ценил этого пса, и последнее время они уже вдвоём гляделись в Тихий омут – но или водоём не оказывал такого разрушающего воздействия на пса, или тот сам по себе мог любить только хозяина – в любом случае, спустя годы пёс оставался всё тем же, тогда как Алмазный король продолжал всё больше боготворить Себя, обожествлять Себя, восхищаться Собою.