Владыка бриллиантов - стр. 10
Другой из пятнадцати также ощутил в себе всякое раскаяние, но пошёл дальше свирепея-самоубивца: не о себе, о других он вдруг подумал, и вот: превозмогая всю свою прогнившую сущность, каким-то образом дополз он до владений кхуздаиль, и, сгибаемый своими собственными грехами, на последнем издыхании поведал тайну страшной клятвы гномьему королю.
– Отчего именно мне решил раскрыть секрет ваш гнусный? – Подивился Фрор, сидя на троне и глядя сверху вниз на странное, дымящееся существо, на котором не было лица, и у которого не было лица.
Тогда поднялся во весь рост дух в чёрных одеяниях, и скорбь на лице его.
– Лишь твой народ в камнях искусен; лишь он большая оппозиция Ему.
– Не понимаю до конца я всех твоих речей; молви ясней.
– Уши да услышат, глаза да увидят, разум да поймёт, – Проворчал про себя свирепей, и вид его был жалок. – Иль не видишь ты, что таю я, тлен одолевает? Пока я исполняю волю – я среди вас; призвавший меня есть демон древний и кошмарный. Едва начну творить добро – оболочка моя пойдёт прахом, ибо зло во мне, по сути.
Теперь и Фрор обратил внимание, что всё естество пакостного умертвия противится тому, чтобы тот послужил кому-либо во благо – таял на глазах, развоплощаясь. Осталась лишь тень с горящими огнём глазами.
– Берегись великана с Севера, – Хрипел умирающий дух. – Пуще всего на свете любит Он алмазы; скрывай их от Него. Для Него они как допинг. У Его рабов вместо сердец сосульки, иль алмазы. Вся сила, вся злоба анти-природного бунтаря заточена в блестящих камешках. Живёт Он этим, собирает их. Своих камней Коллекционеру уже мало; все горы Севера разграблены Им, и все донышки глубоких вод изрыты вдоль и поперёк. Алмазы ест на завтрак, на обед; спит и видит блеск. Соперников увидел среди гномов, ибо мастера вы не хуже Его; эльфов ненавидит Он за то, что им отпущен столь же вечный срок; людей боится так же, ибо и в них есть некий божественный стержень, загадку которого доселе не разгадал Король. Хмурится, хмурится, хмурится Он, глядя на всех вас с вершины башни цитадели Своей, и хочет заморозить…
Дух умолк, ибо подох; тлен одолел плоть. Духовная же субстанция, извиваясь и чадя, кадя злосмрадием, устремилась ввысь – но не найдя там упокоения, снизошла в ад, где пребывает и доныне.
– Что же было сие? – Вопрошал огорошенный Фрор у верноподданных своих. – Говорил он много, но понял я мало; технарь я по природе своей. Я понимаю язык сверхтяжёлого молота и остро отточенной секиры, мощной кувалды, кирки и лома. Все предки мои искусно месили глину; мы изобрели железобетон, мифрил, очки и шахтёрские каски. Сидите же здесь, дети и внуки мои; пойду за советом к эльфу – авось расшифрует он мне речи этого недо-негодяя и недо-соглядатая. Тьфу, какая вонь…