Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - стр. 164
Видимо, именно это расхождение во взглядах на «советский патриотизм» и послужило поводом к тому, что во время сдачи спектакля в Ленинграде 16 апреля 67-го Высоцкий позволил себе отойти от канонического текста Маяковского. У поэта текст звучал следующим образом: «Хорошо у нас в Стране Советов. Можно жить, работать можно дружно…» В спектакле это выглядело следующим образом. Смехов-Маяковский говорил: «Хорошо у нас в Стране Советов!» На что Высоцкий-Маяковский отвечал не утвердительно, а спрашивал: «Можно жить?» Чиновниками, принимавшими спектакль, это было расценено как издевка. Однако никаких оргвыводов по отношению к Высоцкому в итоге не последовало. И спектакль был успешно принят к вящей радости всей либеральной общественности. Принят даже после того, как один из членов высокой комиссии из Управления культуры Москвы составил о нем следующее резюме:
«Театр сделал все, чтобы создать впечатление, что гонение на Маяковского сознательно организовано и направлено органами, представителями и деятелями советской власти, официальными работниками государственного аппарата, партийной прессы… Выбор отрывков и цитат чрезвычайно тенденциозен… Ленинский текст издевательски произносится из окошка, на котором, как в уборной, написано „М“. В спектакле Маяковского играют одновременно пять актеров. Но это не спасает положения: поэт предстает перед зрителями обозленным и затравленным бойцом-одиночкой. Он одинок в советском обществе. У него нет ни друзей, ни защитников. У него нет выхода. И в конце концов как логический выход – самоубийство. В целом спектакль оставляет какое-то подавленное, гнетущее впечатление. И по выходе из зала театра невольно проносится мысль: „Какого прекрасного человека затравили!“. Но кто?.. Создается впечатление, что советская власть повинна в трагедии Маяковского».
Скажем прямо, многое из вышеперечисленного имело место быть в судьбе Маяковского: например, травля его определенными официальными лицами, трагическое одиночество, разочарование в отдельных коллегах и т. д. Однако правдой было и то, что свою лепту в это трагическое мироощущение поэта (причем лепту весьма существенную) внесли Брики и их окружение. То есть, следуй Любимов исторической правде, он должен был отразить в своем спектакле и этот аспект. Но он этого не сделал, поскольку целью его была отнюдь не правда, а исключительно конъюнктура, в том числе и политическая: надо было защитить Брик и ее теперешнее окружение от нападок державников. Вот Любимов и защищал, подрядив на это дело всю труппу своего театра вместе с Высоцким.