Владимир Шаров: По ту сторону истории - стр. 10
А после этого уже все романы и эссе до книжных изданий выходили в журнале «Знамя». С ним связана дальнейшая жизнь Владимира Шарова – писателя. Собственно, и первый роман мог быть там напечатан, если бы Володя согласился снять исторический кусок – то есть отдав четвертый роман в этот журнал, Володя отчасти восстановил изначальный ход.
В «Знамени» не положено до публикации давать прямые оценки текстов. Роман принят – и вот она, похвала. Поэтому то, как поведет бровью Сергей Иванович или Наталья Борисовна, что именно скажут, подписывая договор, всегда было в высшей степени занимательно: я уже говорила, что Володя очень интересовался развернутыми оценками своих текстов. «Хорошо», «плохо», «гениально» – для него не существовало.
«Знамя» стало своего рода синекдохой в его творчестве. Это было и общее, и часть, и место публикации, и герой – здесь, например, происходит фрагмент действия романа «Возвращение в Египет». Володя очень ценил человеческое общение и профессионализм «знаменских» редакторов. Сначала он работал с Еленой Хомутовой, потом с Аленой Холмогоровой. А над журнальным вариантом «Возвращения» мы работали «в восемь рук»: помогал муж Алены, Михаил Холмогоров – сам великолепный писатель, потрясающе чуткий и ответственный редактор, что называется, настоящий русский интеллигент. Так Володя о нем и говорил.
Вспоминаю эту работу как счастье. Было это перед Володиной болезнью. Стояло душное лето. Мы приезжали к Холмогоровым на Поварскую. В их квартире, заставленной старинной мебелью и книжными полками, было так интересно разглядывать пожелтевшие фотографии на стенах. Мужчины в армейских мундирах и красивые женщины в длинных строгих платьях. Мать Миши с огромными сияющими глазами.
Работали несколько часов. Потом Алена вкусно кормила в маленькой кухне, а кошка Марыся безнаказанно совершала бесшумную инспекцию разложенной по всем столам рукописи, выбирала ту стопку, которая находилась на солнышке, и тихо на нее укладывалась. Потом снова работали, пили чай с принесенным нами тортом, и вечером, с чувством, что день прожит со смыслом, мы двигались к дому. Двигались долго, если у меня была удобная обувь: страстный пешеход, Володя всегда просил пройтись до ближайшей остановки метро, а потом – до следующей.
(Кстати, Миша был ровно на десять лет старше Володи, день в день, и мы всегда взаимно поздравляли друг друга с их днями рождений, а о болезни Володи мы узнали в момент похорон Миши – я поехала на кладбище, а Володя забирал анализы и должен был приехать на поминки, но получилось все по-иному: была у них какая-то невидимая связь.)