Владимир Мономах - стр. 17

– Кощунство какое-то… бесовское, – проворчал Мономах.

– Кощунство не может быть озорным. А эту озорную и веселую веру кривичей знать тебе надобно, коли станешь князем Смоленским.

– Послушаю их заветы.

– Готов?

– Готов.

– Слушай и запоминай. В заговины, в день поминовения усопших, приглашай к столу домовых господ. Явно придут – не пугайся, зла не сделают. Не забывай приветить хлебника с гуменником – они ночами за нас двор прибирают.

– Запомнил.

– Четырежды в год кривичи справляют дни-деды. Девять разных блюд готовят. От всех блюд хозяин сам на стол кладет по три куска и три ложки. Стол на ночь не убирают – деды прилетают кормиться.

– Правильно делают, – сказал Владимир. – Дедов помянуть следует.

– В лесу, в болотах живут лесовики, водяные, лихорадки. Они бегут от человека. Есть еще бесы, что живут в болотах, – продолжал князь Судислав. – Но сильнее всех бесов, домовых и лесных человек, который все знает. Князь кривичей знает. И непокорные кривичи верят только своему князю Воиславу.

– Вот к чему ты все мне рассказал, – улыбнулся Владимир.

– Подумай об этом, князь Мономах.

– Прими мою благодарность, князь Судислав. Очень ты мне помог.

На том они и расстались.

Владимир легко уговорил отца поменять Ростов Великий на Смоленск, не вдаваясь ни в какие подробности.

– Смоленск так Смоленск. Три дня на сборы. Ступай, занят я.

– Благодарю, батюшка.

Мономаху собраться было, что нищему подпоясаться. А потому он тут же вспомнил о сестрах и их веселых подружках. И сразу же прошел на женскую половину великокняжеского дворца.

Постучал в заветную дверь.

– Дозволишь, матушка моя?

– Входи, сын.

Вошел, преклонил колено, почтительно поцеловал материнскую руку.

– С чем пожаловал?

– Отец повелел в Смоленске княжить. Пора, говорит, тебе управлять учиться.

– Знаю. Говорил он мне об этом.

– А как учиться управлять, матушка?

– Как? – Великая княгиня усмехнулась. – А так, что коль в посконном платье не узнают в тебе князя, то какой же ты князь?

– Понял, матушка моя светлая! – радостно крикнул и засиял облегченно. Будто гора с плеч скатилась.

Византийская принцесса засмеялась, притянула его голову к себе и поцеловала в лоб.

– Правь, князь Смоленский!

Владимир вышел от нее сияющим. Даже постоял немного за дверью, чтобы в себя прийти.

А потом заглянул к сестренкам и их подружкам.

– Сестренки, поехали кататься. Я вам цветущую долину покажу.

Завизжали девчонки, запрыгали, засмеялись, в ладошки захлопали…

А сестренки Владимира мало интересовали. Его интересовали подружки сестренок. Особенно подружка младшей сестры. Ольга.

Выехали с заднего двора в коляске. Тайком. Добрынька правил лошадью, Мономах ехал на своем любимом жеребце впереди, а Ратибор гулко топал сзади с дубиной на плече. Добрынька весело болтал, девочки смеялись, но негромко и как-то скованно, настороженно поглядывая на Ратибора.