Владимир Красное Солнышко - стр. 26
– Не по-божески ты поступил, племянничек. Ох, не по-божески…
– Зато с удовольствием, – угрюмо проворчал новгородский князь.
Он тоже почему-то был недоволен собой. Недовольство это занозой сидело в сердце, он не мог разобраться, откуда оно возникло, и предчувствовал, что не скоро от него избавится.
– А душу собственную заплевал, – негромко сказал Ладимир.
Владимир вздохнул, но промолчал.
– Коли молчишь, значит, и сам понимаешь, сколь заплевал.
– А ты… Ты помолчи.
– Значит, понял. И то хорошо.
Разгромив Рогволода, князь Владимир отозвал дружины в Новгород и опять, с еще большим размахом, вернулся к разгульной жизни. Вновь с гиканьем и свистом помчались его богатыри с вооруженной челядью по ближним и дальним боярским усадьбам. Вновь началась беспробудная гульба с пирами, песнями, плясками и непременным улучшением породы челяди путем азартной охоты на девиц.
Напрасно жаловались бояре посаднику и совету «Золотых поясов» Господина Великого Новгорода. Напрасно гневался посадник, напрасно слал гонцов к Владимиру, умоляя заняться делом и перестать разорять бояр. Богатырская дружина со своим не знающим устали вождем продолжала весело гулять по всей Новгородчине.
– Бражничаете, бояр вконец разоряете, девок портите, страх наводите и пьете больше всех мер! Нельзя же так, князь, нельзя! – пытался вразумить посадник Владимира.
– Веселие Руси есть пити, – смеялся в ответ новгородский князь.
Посадник Радьша на это лишь картинно разводил руками. Уговоры не действовали, бояре жаловались, а княжеская ватага гуляла, как хотела.
Только однажды, на восточной границе Новгородской земли, в бедной усадьбе, в которой даже господский дом был крыт ржаной соломой, веселая и беспутная богатырская ватага была неожиданно и остановлена, и весьма озадачена.
Перемахнув по отработанной привычке на конях через ивовый плетень, богатыри во главе с князем Владимиром карьером пронеслись по грядкам напрямик к тщательно выскобленному старому крыльцу и…
И разом притормозили коней, нещадно разрывая им губы уздечками. Неслись с громким гиканьем – и вдруг все замолчали.
А замолчали потому, что на крыльцо вышел детина ростом повыше полутора сажен. Зевнул, огляделся, почесался с удовольствием. И неспешно сложил на груди две ручищи, столь выпукло перевитые мускулами, что, казалось, будто их выточили из старого доброго дуба.
– Ну? – густым басом спросил детина.
В ответ – молчание.
– Спросил ведь?
– Ты с князем разговариваешь! – выкрикнул До- брыня.
Детина поклонился, не уточнив даже, с каким именно князем. И снова пророкотал:
– Ну?..