Владелица старого поместья - стр. 1

За окном уже не первый час шел холодный затяжной дождь. Тяжелые крупные капли отбивали барабанную дробь на подоконнике. Низкие свинцовые тучи на небе не обещали просвета и к завтрашнему дню.

Впрочем, оно и к лучшему. Ливень помешает приехать в гости любопытным соседям, уже настроенным отметить мой день рождения за праздничным столом в поместье. По крайней мере, я искренне на это надеялась.

Любители вкусно и сытно поесть на халяву, соседи собирались нагрянуть в поместье все и сразу. Нельзя было пригласить барона Алекса ронт Гартона и проигнорировать его соседа графа Виктора ронт Рутика. А если забыть о виконте Нортоне ронт Шорте, то можно стать его кровным врагом на всю жизнь.

Была б моя воля, я вообще никого не приглашала бы. Но нельзя. По статусу не положено.

Я, герцогиня Ярина ронт Лорийская, младшая дочь императора Людвига Третьего, завтра праздновала свой двадцать пятый день рождения.

В этом теле, конечно, двадцать пятый. Так-то мне, Светлане Ивановне Антиповой, было тридцать девять. И перенеслась я не по своей воле в магический мир несколько недель назад.

Ярина ронт Лорийская считалась вздорной старой девой в мире, где девушек выдавали замуж, едва те достигали восемнадцатилетия. В двадцать на незамужнюю девушку смотрели с подозрением, выискивая в ней какой-то дефект. В двадцать пять, возраст Ярины, уже в глаза звали старой девой.

Впрочем, Ярину никто так не звал. За исключением, может, родителей. Ее тяжелый характер и привычка рубить правду-матку, невзирая на лица и статусы, сделали ее нежелательной невестой для всех возможных женихов этой и близлежащих империй.

После очередного скандала на балу в честь рождения третьего внука его величества Ярину в качестве наказания сослали в дальнее поместье, принадлежавшее еще ее пра-прабабке.

Судя по найденным в спальне Ярины нескольким дневникам, она не тяготилась жизнью здесь, любила одиночество и чуть ли не открытым текстом посылала всех желавших выступить посредниками между ней и ее отцом.

Меня такое положение дел полностью устраивало. Я, интроверт и социофоб, не любила общение, предпочитала тишину и общество книг и домашних животных.

– Госпожа, – в гостиную, в которой я сидела уже третий час, заглянула служанка в коричневой форме и белом чепчике. Высокая плотная брюнетка лет восемнадцати, она служила у Ярины не первый год и привыкла к выкрутасам своей хозяйки, – к вам ее сиятельство графиня Ядвига ронт Шартаран.

Я, не сдержавшись, скривилась. Графиня ронт Шартанран считалась первой сплетницей во всей округе. Ей и дождь был нипочем, главное – первой узнать ту или иную новость. И первой же разнести ее по соседям. Насколько я знала, новостей в этой дыре не было. Вопрос: что забыла графиня у меня дома?

– Пусть войдет, – хоть Ярина и была стервой, но воспитание не позволило бы мне, в ее теле, оставить гостя, промокшего насквозь, в коридоре, а еще хуже – отправить назад, домой.

Графиня Ядвига ронт Шартаран была невысокой плотной шатенкой, этакий колобок на ножках. И этот «колобок» катался абсолютно по любым дорожкам. Графине было все равно, правду или ложь она распространяет. Есть слух? Его необходимо донести до всех в округе, даже до купца Рональда Горинарского.

Поговаривали, что мужа графини, Артура ронт Шартаран сослали из столицы в эту глушь как раз из-за супруги и ее нездоровой любви к сплетням. То ли услышала что-то не так, то ли намеренно исказила информацию, но кто-то из высшей аристократии обиделся на не в меру болтливую графиню. И эта глупость аукнулась не только ей, но и всему многочисленному ее семейству.

Графиня вкатилась в гостиную с видом победительницы по жизни. Ясно, не за новостями пришла, нет, наоборот – рассказать новость. Боги, вот что могло случиться в нашей глуши?

Мокрая верхняя одежда и зонт, который хоть выжимай, были оставлены в холле на попечении служанки. Только следы на коврах показывали, что графиня успела побывать под дождем.

Ее темно-синее бархатное платье с крупными белыми кружевами по подолу и на лифе, сшитое в начале прошлого века, не иначе, выглядело даже для этой провинции излишне старомодным. Но здесь, в глуши, чуть ли не на окраине империи, не любили шить новую одежду, пока не износится до дыр старая. Вот еще, такие траты. Эти деньги можно пустить на что-то другое, более нужно. Поэтому дочери охотно донашивали за матерями, а сыновья – за отцами. И в платье Ядвиги много лет назад могла ходить еще ее бабушка.