Влада и заговор Тьмы - стр. 23
– Егор! Кто там пришел? – завопил чей-то голос из дома.
– Это моя мамочка! – трагическим голосом выкрикнул парень. – Спасите меня, помогите, А-А-А-А!
Изнутри раздались невнятные крики и восклицания, что-то зашуршало и зашелестело, что-то грохнулось, и послышались ругательства.
Балбес, довольно улыбаясь, прислушивался, пока все не затихло.
– Чего-то никто меня не спасает, – ухмыльнулся он, с удовольствием разглядывая Владу, будто та была картиной на выставке. – Так ты кто мне, надеюсь?
– Нет, я же сказала, что к Муранову, – начиная терять самообладание, быстро повторила Влада.
Парень продолжал смотреть на нее, склонив голову набок, задумчиво жуя кусок пирога и капая ягодной начинкой теперь уже на футболку.
– Гильса нету дома, я за него. Проходи.
Влада хотела было так и сделать, но передумала.
Вид у парня с кошмарной серьгой в ухе был слишком уж нагловатый и бесшабашный. Рассчитывать, что здесь, в этом доме, кто-то будет помогать ей и ее старому деду, было не просто глупо – это можно было назвать полнейшим идиотизмом.
– Нет, я лучше пойду, – пробормотала она с упавшим сердцем, делая шаг назад. – Я, наверное, зря приехала…
Вдруг где-то за деревьями снова раздались громовые шаги, верхушки сосен закачались.
Реакция лохматого была молниеносной – он схватил Владу за руку, втащив в полутемную прихожую, и, вполголоса ругаясь, начал возиться с тяжелым засовом.
– Ег-о-о-ор! – разнесся отдаленный зычный рявк, и тяжелая дверь задребезжала.
– Это моя маман, она сегодня злая из-за канарейки и тапок… – раздался в темноте шепот. – Так что на улице лучше не стоять. Проходи, я говорю.
– А что случилось с канарейкой и тапками?
– Да ничего особенного. Стали лучше, на мой взгляд… – В полутьме послышался смешок.
– А сюда она не…
– Нет, сюда не войдет. Этот дом она слишком уважает. Пошли, чего мы тут стоим.
Парень быстро повернулся к ней спиной и зашлепал босыми ногами по паркету, а Влада нерешительно двинулась следом. После темной прихожей глаза ослепило закатное солнце, которое глядело прямо в огромные остроконечные окна просторного холла.
Надо же, как хозяева дома любят черные и багровые цвета.
Черный длиннющий диван, который загибался загогулиной на бордовом пушистом ковре, блестящий чернокаменный пол. Точно такой же сверкающий черным зеркалом потолок, – в котором отражалась вторая такая же комната, только вверх ногами.
Владу восхитила лестница, которая веером вела на второй этаж, – как, наверное, здорово было скатываться с ее широченных деревянных перил и приземляться прямо в центр ковра! У подножия лестницы на полу стояли раскрытые дорожные сумки, из которых выглядывала одежда и тетрадки. Все, что в сумки не влезло, валялось рядом – книги, толстые тетради, ручки с карандашами, яблоки в целлофановых пакетах.