Вкус жизни - стр. 12
И вот теперь иллюзия кончилась, стало окончательно ясно, что Алексей действительно фактически жил на две семьи. И решил отказаться от той, где роль хранительницы домашнего очага играла Наташа.
Прежней жизни, которая ей самой пусть и не нравилась, но и явных страданий не доставляла, у нее больше нет. Она рухнула, погребя под собой определенность сегодняшнего и уверенность в завтрашнем дне.
Что впереди? Полнейшая неизвестность.
И ведь эта мерзавка еще и беременна!
Вспомнив, как об этом говорил Алексей – сверкая глазами, с улыбкой, пусть и короткой, но явной, с неприкрытой гордостью за свое более чем «зрелое» надвигающееся отцовство, – Наташа вновь всплеснула руками и закружилась по дому. Ему ведь уже шестьдесят! В таком возрасте нормальные люди разве что внукам радуются, а не собственных новоявленных младенцев растят!
Зачем, ну зачем ему это?!
Для этой самой Арины подобная выходка как раз и неудивительна. Отличный способ привязать к себе чужого мужа вдвое старше себя – дать ему возможность вновь почувствовать себя молодым, полным планов, сил и энергии. Не она первая, не она последняя, кто выбрал такой подлый, такой бессовестный способ увести мужика из семьи. Да чтоб ей, этой Арине…
На этой мысли Наташа зажала себе рот ладонью и прикусила язык. Ну уж нет, желать зла беременной она точно не станет. Эдак вообще неизвестно, до чего можно допсиховаться. Хватит. Пора взять себя в руки и попытаться хотя бы немного успокоиться. Еще сердечного приступа не хватало.
Позвонить, что ли, Кате? Или Танюшке? Поделиться, так сказать, свежими новостями…
Это были ближайшие Наташины подруги, с которыми она хоть и виделась нечасто, но старалась поддерживать телефонный контакт. Друг друга Таня и Катя слегка недолюбливали, поэтому «дружбы на троих» не сложилось, но это не мешало Наташе регулярно общаться и с одной, и с другой.
Нет, пожалуй, не стоит. А то получится, что она сама забегает вперед. Вдруг Алексей еще передумает? Вот смеху-то будет… Кто, правда, будет при таком раскладе смеяться – неясно. Ни ей, ни ему точно будет не до веселья.
Мимолетно представив, как ее осанистый и представительный муж бочком входит в квартиру, как старается не смотреть ей в глаза и прошмыгивает в свою комнату, она невесело усмехнулась. Нет уж, все это глупости, разумеется. Алексей Добрынин не тот человек, который сначала болтает, а потом думает, что наболтал.
Все кончено. Он не вернется.
Ночь прошла тяжело. Наташа без конца то засыпала, то вновь просыпалась. Думала о случившемся, вспоминала их с Алексеем жизнь. Неужели все то, что самой ей казалось лишь неотъемлемой частью их возраста – охлаждение, отдаленность, погруженность в собственные заботы, – он воспринимал серьезнее и болезненнее, чем она? До такой степени, что не захотел с этим мириться? Встряхнулся, взял себя в руки – и влюбился в молоденькую? Или все было в точности до наоборот, и теперь Наташа, образно говоря, ставит телегу впереди лошади: не встряхнулся и не влюбился наперекор надвигающейся старости, а потерял голову, старый дурак, и ринулся крушить устоявшуюся жизнь, прельстившись вниманием ровесницы собственных детей?