Вкус свежей малины - стр. 8
Меня понесло. Как раз началась сессия. Но поскольку мне удалось сдать все досрочно, я была свободна. Из дому я выходила только за продуктами или вынести мусор. В конце каникул ко мне забежала Эва.
– Боже, да ты выглядишь как жертва насилия в семье, – горестно воскликнула она, увидев меня.
Действительно, я себя немножко запустила. Засаленные волосы, тренировочный костюм в пятнах, синяки под глазами и желтое лицо. Спасательный круг жира в том месте, где раньше была талия. Да и вокруг все выглядело не лучше. В раковине громоздится грязная посуда. Пригоревшая сковорода, плита, покрытая всем тем, что у меня убегало. А убегало много, так как все эти дни я знай жарила, пекла, варила.
– Малина, вылезай из тренировочного костюма. Даю тебе пятнадцать минут, чтобы одеться и взять самое необходимое. Переселяешься ко мне.
– Прямо сейчас?
– Через неделю ты в дверь не пролезешь. Давай, давай!
Я заколола волосы, почистила зубы, смела в сумку что попало под руку. Эва все это время что-то писала на листке бумаги.
– Чего это ты там карябаешь?
– Регламент пребывания в моей клинике. Прочтешь по дороге. Готова? Тогда давай мне ключи. Кому-то ведь нужно будет поливать тут цветы.
В трамвае Эва вручила мне листок. Ни фига себе! Сплошные запреты.
Запрещается входить в кухню и есть в городе. Запрещается угощаться у сердобольных подруг. Запрещается говорить о диете и рассматривать поваренные книги.
Запрещается пересчитывать все на калории.
Запрещается есть в одиночку.
Запрещается покупать слишком тесную одежду (дескать, я же скоро похудею).
Запрещается до конца пребывания вставать на весы.
Я прожила у Эвы больше двух месяцев и только благодаря этому не вешу сейчас, как слониха.
– Ну, говори наконец, как нос, – набросилась я на нее.
– Горбинка исчезла. Когда улыбаешься, кончик носа с левой стороны чуть прогибается и ты становишься похожа на Брюса Уиллиса.
– Заливаешь!
– Да нет, правда. Но разве Брюс не симпатичный мужик? Справа нормально. Нос очень даже неплохой, прямо как по линеечке. Хотя… – засомневалась она.
– Что хотя?
– Просто я думаю, может, можно было потратить те пятьсот марок, которые прислал тебе отец, с большей пользой?
– И что?
– А сама ответь.
11.02. Сделала ли бы я это еще раз? Конечно. В течение 26 лет я была большущим мешком комплексов, и все из-за носа. Что из того, что у меня красивые глаза и белые зубы, если на первый план выступал Он. Большой, вздернутый и с горбинкой. Зимою красный, как клюв аиста. Летом залитый потом. Весной распухший от насморка и слез (по причине депрессии). Осенью мокрый от дождя и слез (по причине очередных каникул без любви). А хуже всего он смотрелся в профиль. От ночника тень от него падала на полстены. Снять его с близкого расстояния – отлично пошел бы в титры «Сирано де Бержерака».