Вкус свежей малины - стр. 30
– Счастье, что она решила его продать. – Я как раз полировала медную корзиночку для яиц. – Но в то же время поразительно, что такие красивые вещи создают в честь какого-то негодяя.
– Ну да, – задумчиво промолвила бабушка, – памятники, изваяния, дворцы. А потом приходит другой негодяй и объявляет, что предшественник этого недостоин, поэтому все нужно разрушить, снести, стереть с лица земли. Глупость. А все потому, что люди не умеют правильно смотреть на произведение.
– А как, по-твоему, нужно?
– Не надо обращать внимание на то, в чью это честь. Ну что такое покрывало говорит о том пьянице? Что он был добрый? Красивый? Умный?
– Да, пожалуй… – я засомневалась, – пожалуй, ничего не говорит.
– Вот именно. Говорит только об авторе, о Марысе. Что для нее этот пьянчуга был смыслом всей ее жизни.
– Интересно, стану ли я смыслом чьей-нибудь жизни? – размечталась я, вытирая пыль с очередной рамки.
– Ты должна найти свою Марысю.
– Как это просто, – бросила я, не скрывая иронии.
– Достаточно обратиться к Антонию. Он там, на Небе, только и ждет, чтоб ему дали какое-нибудь задание. Но спустимся на землю. Малинка, что ты будешь есть?
– По правде сказать, у меня нет аппетита. – Когда в последний раз мне случалось произнести, что у меня нет аппетита? Сто лет назад? В предыдущей жизни?
– Наверно, это невроз. Пей шведский травяной бальзам. Помогает от всего.
В этом вся бабушка. Три месяца назад она восхищалась мелисаной. Каждый получил в подарок на Рождество по большой бутылке.
– А от чего конкретно?
– От всего. От невроза, от депрессии, от отравления и простуды. А я вот мажу себе в ухе и лучше слышу.
– Может, это святой Антоний?
– Нет, шведский бальзам. Святому Антонию я даю совсем другие задания.
– А как насчет святого Иуды? – Полгода назад бабушка его усиленно всем рекомендовала. На все случаи жизни.
– Он не такой эффективный. Пока что я отказалась от его услуг.
– Провалил что-нибудь?
– Нет, нет. Просто я нашла лучшего. И тебе тоже, Малинка, рекомендую… Слушай, мне не нравится, как нервно ты вытираешь пыль. С какой-то ненавистью.
Мы поболтали еще часок, а потом я побежала на станцию.
На четвертый день я встала на весы. Шести килограммов как не бывало!
– И шестью годами больше, – язвительно бросила Эва. – Ты посмотри на свое лицо. У тебя глаза бегают, как у хамелеона.
– Ты просто мне завидуешь, что я вмещаюсь в «эску», – отрезала я, наклоняясь перед зеркалом и застегивая молнию на джинсах, которые носила еще в школе. – Маленькое esss, то есть sophisticated, sexy[5] и…
– …stupid[6]. Ты под действием таблеток, так что я тебя прощаю. Можешь не извиняться.