Вкус свежей малины - стр. 23
– Ванна ждет. На этот раз мятная, потому что жара, – сообщал он ей, принимаясь за чистку ее туфель. – Куда-нибудь заходила по пути?
– А что?
– Да на каблуке у тебя чуточка серой глины, а на дороге к нам только песок. Изменяла мне с кем-нибудь?
– Нет, просто я заглянула к Лиде. Она живет у леса, – отвечала мама, обрадованная обнаруженным у Сташека чувством собственника.
– Завтра обследую тамошнюю почву. А сейчас прошу в ванную, потому что обед уже перегрелся.
Хуже всего было по субботам. Я приезжала домой на уикенд, чтобы отдохнуть и отоспаться после всех недоспанных ночей, а тут Сташек устраивал побудку и в пять утра затевал уборку. Сперва мытье окон, потом выбивание дорожек и смена постельного белья.
– Ирек пройдется пылесосом, а Малинка займется стиркой, – распределял он обязанности.
– А я? – игриво спрашивала мама.
– А ты отдыхай. Ты должна беречь себя. На три часа я записал тебя к парикмахеру. Только возвращайся сразу же, потому что в пять полдник. Пылающее мороженое.
– У Сташека явно с чердаком не в порядке, – сказал мне однажды Ирек. – Он почти не спит.
– Откуда ты знаешь?
– Да как-то я несколько раз вставал отлить. Было уже здорово после полуночи, а он сидит перед телевизором, в руке пульт, и скачет с программы на программу. За десять минут он переключился сто двадцать раз. – И, увидев мою удивленную мину, добавил: – Ты же знаешь, я все считаю.
– Но это еще не симптом болезни. Я имею в виду, разумеется, Сташека.
– Если бы он только каналы переключал… – вздохнул Ирек. – Ты ведь долго не приезжала и не знаешь, что тут происходит.
– Пожалуйста, конкретные данные, – использовала я любимую формулу Иолы.
– Началось это в сентябре, когда я вернулся с каникул. Сташек жил с нами почти пять месяцев и пока что вел себя нормально, если не считать идиотств с уборкой в шесть утра и ежедневной ванны для мамы. Но пришел сентябрь и с ним урожай груш. Как-то нас навестила сестра Сташека и между делом брякнула, что у нее некому собрать груши. Она уже наконсервировала их в разных видах на десять лет вперед. Скупщики платят гроши, так что нет смысла уродоваться. И если кто-то не сжалится и не оборвет их, они сгниют. Сташек бросил только: «Завтра я оборву». Меня это слегка удивило, потому что к семи тридцати ему надо было на работу. А поскольку он работал теперь по две смены, то пришел бы поздно вечером. В сентябре же, как тебе известно, в девятнадцать тридцать уже темно. Разумеется, зависит, идет речь о начале или о конце месяца. А было это третьего сентября.
– Слушай, переходи к фактам, – попросила я. Ирек иногда любит растекаться мыслью.