Вкус подчинения - стр. 26

Дима перезванивает через пять минут, за которые я стискиваю свой член, ярко представив все, что буду делать с этой малышкой.

Она такая миниатюрная, так похожа на фарфоровую куклу, которые когда-то дарил настоящий отец матери.

Не поднимать взгляд, не открывать рот, если не попросят, не закрывать рот, если не прикажут, ложиться на спину, да и в любую другую позу по первому требованию, терпеть любую боль.

– А ему не проще купить себе резиновую куклу? – интересуюсь я, уже в который раз перечитывая эти правила.

Такое ощущение, что Давиду Марковичу нужна не женщина, пусть и нижняя, а просто тело.

Но ведь это не так. Я сама помнила, как он заставлял меня двигаться, направлял своей рукой, губами.

Да, было стыдно, порочно, даже грязно, но, по существу, он требовал не беспрекословного повиновения, а чтобы я получила удовольствие, пусть и в такой извращенной форме.

Я комкаю листок, надеясь, что Таня мне все объяснит лучше, потому что то, что мы наблюдали на видео, было отвратительно и тошнотворно. Такое не могло нравиться женщинам. Что хорошего, когда твои груди, как мешки, перевязывают так, что они синеют? Ужас. Или, например, соски протыкают разными приблудами, прицепляя к ним электроды и пуская ток по телу.

Это не то, что не возбуждает, это до смерти пугает, особенно когда видишь эти искаженные судорогой лица и слышишь натуральные визги.

Не удовольствия. Боли.

И если со мной подобное хочет проделать Давид Маркович… Боже. Ну, то есть понятно, что я уже не сбегу, а то, что я, одеваясь в черный пошлый кожаный костюм зайчика, часто посматриваю на дверь, ничего не значит.

Да, я очень хочу уйти, сбежать, сорваться на бег, оставить позади это место порока и греха, снова окунуться в чистоту небесных глаз Лены. Но они закрыты. И только от меня зависит, откроются ли снова.

Я не могу, не могу себе позволить следовать своим желаниям. Уже очень давно я живу лишь нуждами Лены и пациентов.

Последний раз смотрю на себя в зеркало, вижу, что глаза от бесконечных слез покраснели и чуть опухли.

Но это ничего. Под маской проклятого зайца «Плейбоя» не видно. А когда я буду давиться членом, слезы и так потекут.

Зато видно теперь темные волосы, ярко накрашенные губы, казалось, они сейчас просто отвалятся от обилия помады. На глаза зачем-то нарастили ресницы.

На себя я теперь мало похожа, кроме ногтей, на них не нашли времени, потребовав просто стереть пурпурный лак.

Но из-за какого-то внутреннего протеста я захотела оставить себе хоть эту маленькую частичку. Частичку себя. Если бы еще знать себя, знать, какая я на самом деле, потому что после изнасилования я потеряла что-то очень важное и найти этого до сих пор не смогла, и, судя по всему, не найду. Ведь мне снова придется подчиниться желаниям.