Вкус пепла - стр. 6

Варвара Николаевна открыла было рот, но тут же сдержала себя:

– Бокий?

– А что, у нас уже есть другой Глеб Иванович?

Яковлева слегка притихла, охолонула.

– По какой причине?

– Так по той. Сказал: мол, спасибо, конечно, товарищам из комендатуры и Губчека за поимку да за первый допрос, однако то наше дело. То есть ПетроЧК. А после приказал забрать у них дело и провести расследование.

– И они отдали?

– Нет, – вынужден был признаться матрос, – сказали: раз начали, сами и закончат.

Варвара Николаевна сочно выругалась:

– Бардак! Везде и во всем! Прав, сто раз прав Феликс, что прислал меня сюда. Я у вас здесь, мать вашу, порядок наведу. Кто с тобой работает над этим делом?

– Так это… Озеровский.

– Это что ж, бывшему жандарму Бокий доверил провести расследование убийства товарища Урицкого? – Тут Яковлева сдерживать себя не стала, выматерилась от души. – У него что, совсем ума не стало? Ничего, по поводу Озеровского разберемся! Спросим! Говоришь, приказали… Так выполняй приказание. Ищи сообщников убийцы. Контру! Беляков недорезанных! А ты херней всякой маешься! Почто держишь под арестом товарищей-чекистов? Тебе что, мало того что они поймали убийцу товарища Урицкого «на горячем», так ты с них еще и показания снимать вздумал? Что за протоколы? Какой допрос? Ты что, Демьян, совсем из ума выжил?

– Под каким арестом? – Доронин привстал. – Ты, Варвара Николаевна, говори, да не заговаривайся! Никто никого не арестовывал! А протокол для суда. Для трибунала! Чтобы могли, значит, ознакомиться с делом. Со всех, так сказать, сторон. Как произошло убийство, со слов этих… При каких обстоятельствах арестовали убийцу? Что при нем нашли? Ну, и так далее…

– Озеровский надоумил? – догадалась Яковлева.

Доронин промолчал. А что ему было ответить?

Варвара Николаевна обернулась, с силой захлопнула створку двери, после чего вернулась к матросу:

– Ты, Доронин, дурак или действительно чего-то не понимаешь? Если не понимаешь, так скажи. Поможем, разъясним. Того сопляка, убийцу Соломоновича, завтра расстреляют! И без твоих бумажек! Как врага народа! А если дурак, то тебе нечего делать в ЧК. Так что выбирай: или остаешься и служишь республике как положено, либо собирай манатки и мотай в Кронштадт, к матросне своей!

При последних словах Доронин резко встал, отчего теперь возвышался над товарищем Яковлевой почти на две головы. На челюстях моряка, под седоватой небритостью, играли желваки.

– А ты, Николаевна, на меня не дави. – От гнева и без того широкая грудь отставного матроса расширилась еще больше, из-под гимнастерки выглянула полосатая тельняшка. Тельник под гимнастеркой треснул. – Утихомирь давилочку. Меня в ЧК не ты поставила, а партия. А потому партия и решит, как со мной быть дале. А ты, Варвара Николаевна, у нас еще не партия. А посему буду поступать так, как мне велит партбилет. А он велит соблюдать законность. А по закону…