Вкус одержимости - стр. 7
Каждый учёный — сумасшедший, каждый сумасшедший — коллекционер, а каждый коллекционер — это безжалостная машина, охваченная единственной страстью — обладать. Обладать большим, лучшим, самым ценным, редким. Всем.
И я был одним из них.
Кроваво-красная жидкость наполнила хрустальный бокал на треть. Я покачал её, глядя на причудливые узоры, что оставались на стекле. Включил музыку. Встал у окна.
Солнце почти село. Проплывающие облака в гладком зеркале бассейна. Статуи античных львов, что молчаливо охраняли его по углам. Жёлтые фонари уличного освещения.
— За тебя, моя Кира! Моя боль и тоска. Моя первая и последняя любовь. За тебя! Где бы ты теперь ни была, клянусь, я отомщу, и ты, наконец, упокоишься с миром!
Меня передёрнуло от отвращения, когда жидкость смочила горло. Сильно совру, если скажу, что приятно. Скверный безжизненный вкус. Но это было лекарство. Или его подобие. Не удовольствие. Не кайф. Тупая необходимость, чтобы не сдохнуть. Как укол плохого инсулина. Как вдох пустого ингалятора.
Глоток холодной крови.
Лекарство, что толком и не помогало. Но на удивление голова прояснилась. Дрожь в мышцах прошла. Ярость затихла и улеглась, свернувшись калачиком на дне души.
Вот теперь можно ехать.
Ехать. Что само по себе бесило, но иногда приходилось покидать эти стены и с кем-то встречаться. А сегодня у меня была назначена встреча с частным детективом, который расследовал гибель моей жены.
И я очень надеялся, что у него, наконец, есть для меня полезная информация.
4. Глава 3. Ника
Машину занесло на гравии обочины, когда я слишком резко затормозила.
Поспешно выключила двигатель. В изнеможении откинулась к спинке кресла и сползла вниз по сиденью.
Руки всё ещё тряслись. Пульс зашкаливал. Паника оглушала. Лампочка горела. А кровь из порезанного пальца испачкала руль.
— Чёрт с ней, потом ототру, — брезгливо выдернув из-под лямки, сунула я деньги в сумку. Сейчас меня больше беспокоило, что с перепугу я, кажется, повернула не в ту сторону и понятия не имела дотяну ли теперь до заправки.
Я вздрогнула от пронзительного звука — снова включился будильник, поставленный на бесконечный повтор.
— Ещё и телефон сел! — выругалась, отключая сигнал, и открыла навигатор.
Связь оставляла желать лучшего. Но, слава богу, карта всё же открылась.
Пятнадцать километров до заправки в одну сторону, к дому. И пять — в другую, от него. А если учесть, что километр со страха я уже отмахала, то четыре.
Я с облегчением выдохнула.
— Вот туда и поедем, Джим, — я даже воспряла духом. Правда снова поймала себя на дурацкой привычке разговаривать вслух. Но, как говорится, беспокоиться стоит не когда вы говорите с собой в пустой комнате, а когда вам отвечают. А мне, к счастью, не отвечали.