Вкус бабьего лета. Рассказы о современницах - стр. 22
Ната выбрала первую предложенную кандидатуру, одела свои лучшие, по украинским стандартам, тряпки – джинсы с обтяжной водолазкой – и поехала на условную встречу, захватив с собой разговорник и губную помаду.
Встреча должна была состояться в маленьком кафе, недалеко от автобусной остановки. Кафе было тёмным и унылым на вид, и там, за единственным занятым столом, сидел грузный мужчина, явно неопределенного возраста, с добрыми, чуть сонными глазами. Ему можно было дать от 30 до 50. Он посмотрел на Нату, улыбнулся и спросил:
– Кофе? – означавшее на всех языках одно и то же – тёмный напиток горьковатого вкуса, сделанный из африканских пережаренных семян, которые щедро опрыскивали вреднейшей химией.
– Да, – по привычке ответила Ната, но потом опомнилась и с улыбкой – еще по-девичьи робкой, прибавила тихо:
– Йя, – означавшее на их языке викингов «да».
Он позвал официантку и заказал два кофе.
Он что-то спросил, а она не поняла и стала смотреть в свой разговорник, низко опустив глаза. Дома, yа Украине, она была преподавательницей французского языка в школе, и у неё был пед. диплом, но тут она стушевалась.
За эту минуту перед ней промелькнул пьяный отец, похороны матери и свои долгие дни в синяках и подтеках после рукоприкладства своего украинского мужа, и она решилась: не отступать! Да и отступать было некуда. Домой дороги не вели.
В Библии, которую она читала и любила – а была она, как и вся Украина – католичкой, хотя разводы – признавала, как попытку улучшить жизнь – стояло: «Я – дверь!» Так говорил Христос, и Ната почувствовала, что этот человек, сидевший перед ней, с чужими глазами и чужими словами – дверь, дверь в её будущее, и может, единственная. Потерять такой шанс она не могла. Она собралась внутренне и, как участники этих телешоу, соревнующиеся за место на музыкальном Парнасе, решилась. Теперь её выступление. Она широко улыбнулась и сказала давно заготовленную и затверженную в ванной фразу:
– Ду э сёд. Ты мне нравишься.
Так скандинавы обращались друг к другу, когда хотели сказать что-то приятное. Он засмеялся, Ната засмеялась в ответ, и они стали весело пить кофе с сухими кракерсами, которые им принесла полная официантка в запачканном переднике, хотя Нате ни кофе, ни кракерсы не нравились. Дело было не в чувстве нравится-не нравится, а в необходимости удержания положительного внимания этого некрасивого, просто одетого, с её точки зрения, мужчины. Он был той судейской комиссией, которая решает, прошла ли она на следующий тур в соревнованиях «Фактор Х» или нет.
Он, как в фильмах о туземцах, стукнул себя по груди и сказал: