Включить. Выключить - стр. 36

– Ладно, ладно, выращивай свои грибы! Только не говори потом, что я тебя не предупреждала!

Он улыбнулся и пожал ее мозолистую руку.

– Обещаю, я не стану ныть, если дело провалится. Но оно не провалится, можешь мне поверить.

Четверг, 7 октября 1965 г.

Рабочий день Кармайна начался в кабинете комиссара Джона Сильвестри. Коллеги расположились полукругом у стола. Слева от лейтенанта сидели капитан Дэнни Марчиано и сержант Эйб Голдберг, справа – доктор Патрик О’Доннелл и сержант Кори Маршалл.

Уже далеко не в первый раз Кармайн поблагодарил свою счастливую звезду за то, что подчиняется еще двум начальникам.

Смуглый красавец Джон Сильвестри всегда был кабинетным полицейским и втайне надеялся, что через пять лет, уйдя в отставку, сможет с полным правом заявить, что никогда не брал в руки табельное оружие во время уличных перестрелок, а тем более не стрелял из винтовки или дробовика. Что выглядело бы странно, поскольку в армию США он ушел в 1941 году в чине лейтенанта и в 1945 году демобилизовался, получив всевозможные награды, в том числе Почетный орден конгресса. Самой досадной была его привычка не просто курить, а сосать сигары и повсюду разбрасывать мокрые вонючие окурки.

Прекрасно зная, что сигарные окурки больше всего раздражают Дэнни Марчиано, Сильвестри любил подсунуть пепельницу прямо под его брезгливо сморщенный нос. Благодаря примеси североитальянской крови кожа Марчиано была светлой и веснушчатой, глаза – голубыми, а несколько килограммов веса из-за сидячей работы – лишними. Этому славному малому недоставало хитрости и терпения, чтобы подсидеть комиссара.

Эти двое игнорировали политическое давление со стороны городских и окружных властей и за своих товарищей готовы были стоять горой. Все знали, что Кармайн числится у них в любимчиках, но недовольства это обстоятельство не вызывало, поскольку означало лишь одно: Кармайну и впредь будут доставаться щекотливые дела, требующие дипломатичного подхода и умения общаться и с обвинителями, и с обвиняемыми. И потом, второго такого специалиста по расследованию убийств в управлении не было.

Кармайн только что окончил первый курс в Чаббе, когда началась война с Японией. Отложив учебу, он пошел в армию. По чистой случайности его откомандировали в военную полицию, и когда караульная служба осталась позади, Кармайн обнаружил, что любит свою работу: в армии военного времени совершалось не меньше запутанных преступлений, чем на улицах любого города. Когда война закончилась, Кармайн уже был майором и мог претендовать на окончание Чабба по ускоренной программе. Но, получив возможность преподавать английскую литературу или математику, он решил, что ему лучше работать в полиции, и в 1949 году туда устроился. Сильвестри сразу разглядел потенциал подчиненного и перевел его в уголовный отдел, где Кармайн работал и поныне, уже в чине старшего лейтенанта. Собственного отдела убийств в полиции не было – Холломен не считался крупным городом, поэтому дела Кармайну доставались самые разные. Но специализировался он в основном на убийствах и добился высочайшей степени раскрываемости – почти стопроцентной, хотя, разумеется, приговоры бывали не только обвинительными.