Византийская принцесса - стр. 4
Иоанн помог беременной жене устроиться в их паланкине вместе с Теадорой и Еленой. Уже почти рассвело, и первые лучи солнца, просеиваясь сквозь серые, позолоченные по краям облака, отбрасывали радужные блики на воду залива Золотой Рог.
– Ах! – вздохнула Теадора. – Это самый красивый город на свете! Ни за что не хочу жить в другом месте.
Зоя улыбнулась дочери.
– Но, возможно, все-таки придется. Однажды станешь женой принца из какой-нибудь другой страны, и тогда тебе придется отсюда уехать.
– Да я скорее умру, чем уеду! – горячо воскликнула девочка.
Зоя улыбнулась. Пусть Теадора и унаследовала блестящий ум своего отца, но все равно она всего лишь женщина. Рано или поздно она научится с этим смиряться. В один прекрасный день она встретит мужчину, и тогда, думала Зоя, происходящее в этом городе уже не будет иметь для нее значения.
Они миновали церковь Святой Феодосии, и хотя это был все еще город, пейзаж вокруг них стал меняться: вместо городских построек они видели вокруг комфортабельные виллы в окружении великолепных ухоженных садов. Вот и мост через Лики. Примерно через милю по грунтовой проселочной дороге они свернули направо и вскоре оказались перед солидными бронзовыми воротами в беленой кирпичной стене женского монастыря Святой Варвары.
В приемной их встретила сама настоятельница, преподобная мать Тамара. Иоанн Кантакузин преклонил колено и поцеловал перстень на протянутой ему тонкой аристократической руке, потом обратился с формальной просьбой:
– Прошу у вас убежища на неопределенный срок для моей жены, дочерей и еще не рожденного ребенка.
– Убежище предоставлено, – без всякого выражения ответила настоятельница, высокая, сурового вида женщина.
Иоанн встал, помог Зое сойти с паланкина и представил ее настоятельнице монастыря. При виде детей лицо матери Тамары смягчилось.
– Мои дочери, принцесса Елена и принцесса Теадора, – тихо проговорил Иоанн.
«Вот, значит, как, – подумала монахиня. – Что ж, члены его семьи имеют право на эти титулы, хотя и пользуются ими редко».
Иоанн отвел жену в сторонку, что-то тихонько ей сказал и, нежно поцеловав, повернулся к дочерям.
– Если я принцесса, – сказала Елена, – значит, должна выйти замуж за принца. Правда, папа?
– Девочка моя, ты принцесса, но я надеюсь, что когда-нибудь станешь императрицей.
Голубые глаза Елены стали огромными как блюдца.
– А Теа? Она тоже станет императрицей?
– Мужа для Теадоры я пока не выбрал.
Елена бросила на младшую сестренку победный взгляд.
– Может, стоит выдать ее за турецкого султана? Особенно если ему нравятся фиолетовые глаза!