Византиец. Ижорский гамбит - стр. 3
Рост предводителя ватаги превышал мой на полголовы, где-то под два метра с мелочью, не меньше. Такого и в моё время, когда дети не голодают, редко встретишь, а уж тут, где два аршина шесть вершков считается ростом выше среднего, и подавно. Немудрено, что готового платья на такую каланчу не найти. Кто будет шить рубаху на продажу, в которую полтора новгородца влезут? Так что моё первоначальное мнение о беспринципном мародёре, возможно, насквозь ошибочно. Так это или нет, покажет время.
– Ты с чем привык ратиться? – спросил я.
– Хорошо владею копьём, – похвастался босоногий рыцарь, – чуть хуже кистенём, могу топором, длинным ножом, дубиной. С луком не дружу, но если придётся…
– Конному бою обучен?
– А как же! С самого детства. Ещё осваивал искусство биться с мечом, только под мою руку клинок трудно найти, в общем, что подвернётся, то и сгодится.
– Что ж, будем тебя собирать, держи. Топорик, два ножа, ремень с кольцами. Самая большая кольчуга тебе будет чуть ниже пояса, но есть готовое полотно, так что можешь простым шнурком нарастить. Либо к кузнецам. Каска с подшлемником, рукавицы, ещё материя на портянки, – протянул мешок с обмундированием Андрею. – Щит только круглый, зато обклеен материей с двух сторон и с большим стальным умбоном. Дополнительное оружие можешь выбрать сам, а вот стёганку, сапоги и прочую одежду обязательно по твоим размерам шить. Придётся тебе к портным обращаться да оружейников со скорняком навестить. Теперь меч. Есть полуторный, но тебе он покажется простым.
Рыцарь, ещё не веря в происходящее, схватил добро, посмотрев на меня странным, немного удивлённым взглядом. Все наёмники, которые нанимались на службу в то время, обеспечивали себя сами. От качества вооружения и их умения зависела цена, которую платил наниматель. Однако были и исключения, когда отряд экипировал заказчик, вот только условия контракта были сродни кабальным, как в неких кредитных финансовых организациях. Да и вооружение не отличалось разнообразием; хорошо, если к копью со щитом давали ещё что-либо. Недолго думая, вытянув из мешка стальную рубаху, Людвиг встряхнул её, примерил по длине и аккуратно отложил в сторону, вытерев испачканные маслом пальцы о холстину. Хауберг был признан добротным, после чего достал из ножен меч и засопел. Выражение его лица можно было сопоставить с мимикой ребёнка, которому только что купили железную дорогу.
– Сколько я буду должен за всё это? – рыцарь показал свободной рукой на амуницию, не отрывая взгляда от лезвия, отражавшего свет масляных ламп.