Византиец. Ижорский гамбит - стр. 16

Тысяча триста мужчин, собранных из Уппланде, Сёдерманланде, Нерке, Эстеръётланде и Вестманланде с Вестеръётланде и прочих мест, из которых каждый шестой имел добротное вооружение, и около ста шестидесяти нищих паломников – будущая рабочая сила – утром стали грузиться на семь десятков кораблей в нескольких портах одновременно. Бочки с солониной, вяленой рыбой, зерном и драгоценной солью разместили на купеческих шнеках, они после разгрузки уйдут восвояси, некоторые – прямиком к Ладоге и даже Новгороду, успеть затариться русским товаром. Амбаркация шла несколько дней, и на это время выход из портов был закрыт. Держать в тайне перемещение такого количества войск не представлялось возможным, но для этого времени были созданы беспрецедентные меры безопасности, как, например, временный арест смоленских и псковских купцов. Так, вскользь случайно было обронено, что идут подсобить орденским немцам. Простачок, может, и поверил бы, но знающие люди лишь качали головами: с Русью надо дружить, торговать и совместно участвовать в военных походах.

Первого июля Пахом Ильич встретился со Сбыславом Якуновичем. Боярин с дочерью приехал в терем купца рассчитаться за свадебный наряд Анисьи. Хотя гривны давно уже были отданы, Сбыслав сделал вид, что сего не знает, вот и прикатил спозаранку. Пахом встретил дорогого гостя на крыльце в своей лучшей шубе и после обмена любезностями, обливаясь потом, предложил пропустить по стаканчику не какой-нибудь кислятины, подвезённой с немецкого подворья, а немного сладковатого и терпкого вина, настоящего бастардо. Узнав историю рождения сказочной грозди, гость от желания испить неизвестного напитка чуть не позабыл о цели своего визита.

– Не откажусь, Пахом Ильич. Названия даже такого никогда не слышал, не то что пробовал.

Войдя в кабинет, боярин уловил нисходящий поток воздуха, задрал голову и если б не заботливые руки хозяина, то рухнул бы на пол. На потолке крутились лопасти вентилятора, питаемые от солнечной батареи и ветряка, установленных на крыше дома.

– Душно тут, вот прохладу создаёт. – Пахом показал пальцем на медленно вращающуюся конструкцию. – Нравится?

– Э-э-э… мэ-э… чудно-то как. – Якунович уселся на софу, одновременно трогая рукой кожаную обивку. – Мягко. Откуда всё это, Пахом Ильич?

– Лавки короткие – это Тимофей сделал, а ветродуй с юга привёз. – Ильич подошёл к шкафчику, достал запечатанную сургучом глиняную амфору с греческими рисунками и пару бокалов на тонкой ножке.

– Рассказывала мне Аниська, что много чудес у тебя дома, да все не верилось.