Вий 2.0. Рассказы о вирт-реальности - стр. 25

– Позвонить? – переспросила бабка.

– Вызовем эвакуатор, – пояснил Голыщенко. – И уйдем. Нам только позвонить, чесс слово!

– Да кто сейчас верит в честное слово, – засмеялась старуха. От ее смеха повеяло чем-то недобрым. – Но так и быть. Впущу вас.

Студенты переглянулись.

– Все в ажуре, – подбодрил друзей Голыш, глядя на их вдруг ставшие неуверенными лица. В глазах обоих читается – а, может, лучше свалить отсюда, пока не поздно? – Мы у этой карги еще и самогонки выпьем.

Заскрипела, открываясь, калитка, и ребята увидели приземистую горбатую старушонку в черном платке. Старенькая фуфайка, кофта, что виднеется под ней, юбка и резиновые сапоги довершили образ одинокой, никому ненужной деревенской старухи.

Она отошла, пропуская гостей во двор. Хомскому показалось, что в ее подслеповатых глазах на миг промелькнуло торжество. Ее взгляд задержался на Хоме.

Он стал искать взглядом собаку, но увидел только массивную старую будку под окном, из которой раздается тихий скулеж.

– А что, Хома, – сказал с ухмылкой Панчинков. – Если вдруг не сумеем вызвать эвакуатор, слабо тебе добежать до Москвы, не останавливаясь, и при этом нести меня на плечах?

– Да иди ты, – буркнул Хомский, проходя в дом вслед за друзьями. – Такого слона нести – сразу позвоночник в трусы осыплется.

Старуха вошла последней. Она затворила скрипучую дверь, и во дворе снова сделалось темно.

Телефона у бабки не оказалось. Обычный деревенский дом без каких-либо признаков техники. Даже без электрочайника и телевизора. Зато соблазнительно пахнет свежим жаренным мясом.

– Как же так, бабуля? – простонал Голыщенко, сидя за столом посреди комнаты, где под потолком слабо горела тусклая лампочка. – Как ты живешь без телефона?

– Живу, милок, уже давно. Тут раньше линия проходила. Но потом вона перестала работать.

Хома с друзьями переглянулись. История выглядит до ужаса неправдоподобно.

– Бабушка, а у соседей есть телефон? – спросил Панчинков.

– Где ты тут заметил соседей? – мрачно буркнул Хома. – Дом-то один.

Бабка посмотрела на Хомского, ее старые зубы обнажились в улыбке.

– Он верно говорит. Соседей нету, милки. Одна я живу тута.

– Ёкарный бабай, – выругался Панчинков. – Че делать будем, пацаны?

– Пошли обратно к машине, – предложил Хомский, с готовностью поднимаясь на ноги.

Голыщенко встал с лавки у стены.

– Погодите, соколики, – сказала бабка. – Скоро уже рассветет. Оставайтесь, поспите пару часов. Глянь, как вы уморились, у вас на лицах усе написано.

– Ты че, бабуля, – покачал головой Панчинков. – Некогда нам.

– А у меня водочка есть, огурчики с погреба, – сказала бабка, глянув на него с хитрой улыбкой. – Корову вчерась зарезала, у меня теперь отбивные жареные в печке с гречневой кашей.