Вивьен Ли. Жизнь, рассказанная ею самой - стр. 3
– Почему вы проснулись?
– А я должна была умереть? Как-то не случилось… Я жива, а потому хочу привести себя в порядок и отправиться домой. Я вам благодарна за выведение меня из приступа и обещаю щадить себя и не перетруждаться, чтобы не возник новый. Доктор, поверьте, все случилось из-за слишком тяжелых съемок на Цейлоне, мне нельзя было туда ехать из-за моего туберкулеза…
– Из-за чего?!
Похоже, он не знал о туберкулезе.
– У меня туберкулез, а что это меняет?
Снова смущение:
– Нет, ничего… Хотя меняет. Вам понижали температуру тела, обкладывая льдом. Очевидно, этого не стоило делать, если легкие больны.
– Сэр Лоуренс знал?
– Да, но он не сказал о ваших легких.
Я едва сдержалась, чтобы не закричать: «Еще бы!» Но говорить этого нельзя…
– Полагаю, сэр Лоуренс был слишком взволнован моим приступом. Пусть сэр Лоуренс отдыхает, позвоните, пожалуйста, моей матери миссис Гертруде Хартли или моему первому супругу мистеру Ли Холману. Его телефон нетрудно найти в справочнике, Ли юрист. Как видите, меня есть кому забрать из больницы и без сэра Лоуренса.
– Хорошо, мы поговорим об этом завтра.
– Сегодня, доктор, прошу вас.
– Я попробую связаться с теми, о ком вы говорили.
– Доктор, от вас пахнет розовой водой.
Вот этого говорить не стоило, мало ли что он подумает.
Но, похоже, Фрейденберга заботило другое. Позже я поняла, что именно, – я действительно должна была бы проснуться еще не скоро, очень не скоро.
Потекли невыносимо длинные, тревожные дни.
Меня накормили, помогли вымыться, хотя разве можно назвать мытьем скромный душ вприглядку? Это невыносимо – даже туалет совершать под присмотром, боясь сделать резкое движение или сказать лишнее слово, чтобы не восприняли как свидетельство помешательства, не иметь возможности кому-то позвонить, не иметь никакой надежды выбраться из этого ужаса, а еще бояться нового приступа. В ожидании следующего визита доктора мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, улыбаться медсестрам как можно лучезарней и вести себя как можно тише.
Я очень боялась сорваться, боялась заснуть, прекрасно понимая, что в это время могут вколоть что угодно, боялась, что начну сопротивляться и снова получу сеанс электрошока.
Знаешь, что именно помогло мне выдержать? Сначала животный страх перед электрошоком, потом желание увидеть Сюзанну. Потом надежда просто доказать, что я не сумасшедшая, выбраться оттуда, преодолеть все, доказать, что я могу играть, и Шекспира тоже! Заяви я, что хочу играть шекспировских персонажей, это никого не удивило бы, полагаю, там не только Джульетт и Офелий, но и самих Шекспиров в соседних палатах полным-полно. Передо мной стояла просто невыполнимая задача – находясь после тяжелого приступа в психиатрической лечебнице, доказать, что я не сумасшедшая, что меня можно и нужно выпустить, не подвергая никакому лечению.