Виражи эскалации - стр. 2
Может, именно поэтому, когда Скопин, капитан 2-го ранга, старпом и старый, ещё с детства дружок, запросился на действующий советский флот, он всячески этому посодействовал: заручился, настоял, пробил, как бы там авторитетно ни упирались товарищи из Особого отдела.
Упирались-то вполне обоснованно.
Проколы и утечки информации, как и всякие настырные происки иностранных агентов, без сомнения являлись болезненной темой для служб контрразведки. В том числе касаясь такого уязвимого звена, как личный состав крейсера-пришельца.
Меры, предпринимаемые КГБ в этом отношении, были не просто строжайшие – подход строился на опережении… и порой был по-настоящему творческим. Как один из тому примеров, который кому-то, может, покажется не совсем этичным: буквально сразу («Пётр Великий» ещё только мостился у стенки[2] в Североморске) специальная группа «конторы» начала претворять в действие особый план!
…В психлечебницах страны была совершена подборка подходящих душевнобольных, которые подвергались определённым методам воздействия, включая внушение и другие (экспериментальные медикаментозные).
В результате обработки, а процесс мог растянуться на год и более, «объекты» с полной уверенностью выдавали себя за членов экипажа некоего «корабля-призрака», с уже готовыми невероятными, естественно дезинформационными, историями.
Этих людей «позволяли» перехватить агентам ЦРУ.
Но… возвращаясь к слову «политики».
В общем и как бы там ни было Терентьев Николай Николаевич, бывший командир ТАРКР «Пётр Великий», с неотъемлемым, но задвинутым в шкаф вместе с морской формой «капитаном 1-го ранга», принял на себя этот «гражданский портфель» в полной мере.
Впрочем, сколоченная ещё при живом Андропове правительственная (прежде чуть ли не «надправительственная») кризисная группа, «при прочих равных», в большинстве состояла из «людей в погонах», принадлежащих к силовым ведомствам и Министерству обороны, и лишь немногим из партийных функционеров.
Ещё, по необходимости, в той или иной степени в теме были производственники от «оборонки» – руководители ведущих ОКБ[3]… и конечно, «технологические винтики» – специалисты-аналитики отдела «Х».
С течением времени члены «кризисной группы» неизбежно «сходили с дистанции» (первым в 1984 году ушёл Андропов), на их место вынужденно выбирались и назначались другие… или не выбирались, поскольку и без того налицо проглядывалась излишняя прогрессия в распространении фигурантов, приобщавшихся к «большому секрету».
В любом случае все они, безотносительно занимаемых постов, разделятся на тех, кто узнает всё… тех, кто получит допуск лишь частично, в рамках своих профессиональных потребностей… и тех, кто так и останется в неведении.