Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - стр. 79
Возвращение к реальности оказалось еще медленнее и постепеннее, чем погружение в Лету. Все еще лежа на дне безбрежной ночи, Элвор начал ощущать неясный запах. Тот постоянно изменялся, словно состоял из множества разнообразных ингредиентов, каждый из которых по очереди становился преобладающим. Мистический аромат мирры на античном алтаре сменялся тяжелым благоуханием невообразимых цветов, затем резкой вонью испарений неизвестных науке химикалий, запахом экзотической воды и почвы, а потом смесью других, ни на что не похожих элементов, которые могли существовать разве что в бурно развивающихся юных мирах за пределами человеческого опыта и воображения. Какое-то время Элвор существовал и бодрствовал лишь через отклик своих чувств на это разнообразие запахов, а затем к нему начало возвращаться ощущение собственного тела, поначалу показавшегося совершенно чужим, принадлежащим некоему иному измерению, с которым его связывала через бескрайние бездны тонкая, как паутина, нить. Ему чудилось, будто эта телесная сущность покоится на некоем исключительно мягком материале, полностью погрузившись в него, не в силах пошевелиться, скованная неодолимой свинцовой тяжестью и всепоглощающим вялым безразличием. Затем, проплыв сквозь бесчисленные периоды черной пустоты, с неизъяснимой медлительностью она двинулась в сторону Элвора и наконец, без какого-либо перехода, без нарушения физической логики или душевной гармонии, воссоединилась с ним. Вдали вспыхнул крохотный огонек, похожий на одинокую звезду в самом центре бесконечности, точно далекий рассвет, который постепенно приближался, разрастаясь все больше, пока черная бездна не сменилась обрушившимся на Элвора ослепительным сиянием множества великолепных оттенков.
Он обнаружил, что лежит с широко раскрытыми глазами на огромном ложе в некоем подобии павильона под низким овальным куполом, опирающимся на двойной ряд колонн с диагональными каннелюрами. Одежда отсутствовала, лишь на ноги была наброшена тонкая бледно-желтая ткань. Несмотря на слегка притупившиеся чувства, словно под воздействием какого-то наркотика, Элвор сразу же понял, что ткань эта не могла быть произведена ни одним земным ткацким станком. Ложе под ним было покрыто серо-пурпурным, толстым и упругим материалом, но он не мог понять, что это – перья, мех или ткань, поскольку материал одновременно напоминал и то, и другое, и третье. Этим объяснялось ощущение удивительной мягкости, которым сопровождалось возвращение из обморока. Ложе было выше и длиннее обычной кровати, что встревожило все еще пребывавшего в одурманенном состоянии поэта даже больше, чем прочие малообъяснимые детали всего случившегося с ним за последние несколько часов.