Вино и Цветы - стр. 2
– Тут очень интересный момент, обычно люди с шизофренией, чрезмерно сексуально активны, тут же ничего подобного. Но в его фантазиях, ууу…
– Феномен, однако, – поправила очки она. – А сколько он здесь?
– Третий год, – ответил Кант.
– Он не выглядит сумасшедшим, – сказала аспирантка и подошла ближе к решётке.
– Я прошу вас, эмм, – подхватил доктор Кант и остановил речь, чтобы юная аспирантка представилась. Она представилась Зинаидой. – Зиночка, внешность обманчива. Не нужно проявлять жалости к пациенту. Иначе, в момент, когда маска добродетели или здорового человека слетит, последним, что вы можете увидеть – истину звериного взгляда.
– То есть, вы совсем не сочувствуете пациентам? – спросила Зина, но доктор сделал вид, что не услышал её вопроса.
– Может всё таки поделитесь с нами вашей историей? – настаивал доктор, а потом обратился к коллегам. – Поверьте, это очень увлекательная история.
– Ну, хорошо, – безмятежно ответил В.
Он сосредоточился, было видно, что он напряг память. На какое-то мгновение на его лице мелькнула тень радости. Все уселись поудобнее, заведующий отделением распорядился, чтобы им принесли чай.
В. начал…
« – Она стояла у зеркала в нижнем кружевном белье чёрного цвета и подводила ресницы. На губах уже была чёрная помада, в ушах массивные серьги в виде пентаграмм. Я смотрел на неё и думал о том, как она прекрасна. Её чёрные, ровные волосы, тонкие татуированные руки, маленькие плечи, тонкая шея, ровная и нежная спина, родинка под правой лопаткой. Мой взгляд прокатился ниже, по ложбинке, сексуальной попке, этим детским, гладким, аппетитным татуированным бёдрам, к красивым лодыжкам. Как она была прекрасна.
Она надевала через низ чёрное бархатное платье на бретельках, чуть ниже колен, с корсетным лифом и разрезом. На свои нежные, обворожительные руки, она надела элегантные, короткие кружевные перчатки. На свои прекрасные, ухоженные ступни, она надела чёрные вечерние туфли. Сверху чёрное пальто, а на голову фетровую шляпку с широкими полями. Она была обворожительна, моя богиня, королева готики, моя неповторимая Ассоль. Как же я любил её, как любил.
Я устал перематывать эту плёнку воспоминаний… Это было давно, с тех пор для меня прошла целая вечность. В серые, зимние, короткие дни, как этот, и длинные ночи, особенно тяжело, ведь всё случилось именно в зимнее время. Мёртвое зимнее время, когда душа спит и во сне грезит о весне, солнце и тепле.
Это был наш с ней последний вечер. А для неё это был последний день здесь, на этой грешной земле.
А началось всё в начале лета. Изнуряющего южного зноя ещё не было, но температура на солнце уже поднималась к тридцати градусам. Я покинул Краснодар и отправился в маленькое путешествие.