Вилла мертвого доктора - стр. 17
– А я вам говорю о странностях Шеппард-Хауза. Они на самом деле есть или выдумки все это?
Уоррен сделал долгую паузу.
– Я бы вам по-хорошему мог сказать, что ничего такого не было, и все тут. Но вы умеете слушать. И когда я за бутылкой выходил и вернулся в комнату, вы поднялись с кресла. Не знаю, кто ваши родители, но вас хорошо воспитали. Поэтому давайте я порассуждаю вслух, а вы послушайте. Может быть, вам это пригодится, может быть – нет. Но ссылаться на меня вы не будете ни в коем случае. А если даже сошлетесь – я ничего не подтвержу, а факты… Нет никаких фактов. Ни у кого.
Значит, первым арендатором Шеппард-Хауза был Джей Хонкин – тогда замечательный актер, звезда Голливуда. Как все голливудские звезды тогда и сейчас, пользовался бешеным успехом. Потому он и въехал в Шеппард-Хауз. Дом ему понравился – это само собой, но и то его привлекало, что далеко это было от тогдашнего города, вроде бы небольшое загородное имение. И поклонницы его здесь не так доставали. Конечно, у него еще был дом, в Беверли-Хиллз, там он вел, так сказать, светскую жизнь. А здесь – прятался от докучливых почитательниц. В доме постоянно жили трое – служанка Сесилия, дама средних лет, английского воспитания – так мой отец рассказывал, захотите – покажу фотографии, есть где-то старый альбом. Такая пуританка с поджатыми губами. Она вроде бы и не улыбалась никогда. Шофер Дэвид – он водил для Джея «Линкольн L» – тогда, в начале двадцатых годов двадцатого века, – последний писк моды. И еще жила в доме любимая женщина Джея – Анжелика Кресчент…
Лайон уже окончательно попрощался с заранее намеченным жестким расписанием. Ладно, опять будет рабочий вечер, переходящий в ночь, – ему не привыкать. Удивляло другое – Уоррен Митчелл, очевидно, вообще способный рассказчик, вел разговор так, как будто все это видел своими глазами.
– Нет, я родился в тридцатом… – Митчелл спокойно поглядел на Лайона. – Просто вы уже поняли – я очень любил отца, до сих пор у меня мало что есть дороже этих воспоминаний. Нас было в семье трое детей – две старших сестры и я. И отец не то чтобы очень меня выделял, он всегда и везде старался быть справедливым, такой у него пунктик был, но все равно – меня и наказывали строже в случае чего, но и перепадало многое такое, чего сестры не знали. Он меня и на охоту брал, и на рыбалку. А так как человек он был простой, по-моему, и школу не окончил, не то что университет, то рассказывал мне вместо литературных историй истории из жизни.
И из техасского его прошлого – как они там стада пасли и с непокорными индейцами воевали, и потом – из Калифорнии. Его самого в этих рассказах не было, но умел он говорить так, что я до сих пор некоторые истории помню. А истории иногда бывали очень даже страшненькие.