Вилла «Белый конь» - стр. 23
– Да как вам сказать, – ответил Корриган. – Mог ее кто-нибудь шантажировать, как вы думаете?
– Шантажировать? – произнес я в изумлении. – Вот уж чего не могу себе представить. Почему вам это пришло в голову?
И тут я впервые услышал об обстоятельствах убийства отца Гормана.
Я положил ложку и спросил:
– А фамилии у вас с собой?
– Я их переписал. Вот они.
Я взял у него листок, который он достал из кармана, и стал его изучать.
– Паркинсон. Знаю двух Паркинсонов. Артур – служит на флоте. Еще Генри Паркинсон – чиновник в каком-то министерстве. Ормерод, есть один майор Ормерод. Сэндфорд – во времена моего детства у нас был пастор Сэндфорд. Хармондсуорт – нет, такого не знаю. Такертон... – Я помолчал. – Такертон... Случайно не Томазина Такертон?
Корриган взглянул на меня с любопытством:
– Не знаю, может быть. А кто она такая?
– Сейчас уже никто. Умерла около недели назад, было сообщение в газетах.
– Здесь, следовательно, ничего не узнаешь.
Я стал читать дальше:
– Шоу – знаю зубного врача по фамилии Шоу, затем Джером Шоу, судья... Делафонтейн – где-то я недавно слыхал это имя, а где, не припомню. Корриган. Это случайно не вы?
– От всего сердца надеюсь, что не я. У меня такое чувство, что попасть в этот список ничего хорошего не сулит.
– Все может быть. А что навело вас на мысль о шантаже?
– Такую мысль высказал инспектор Лежен. Казалось самым вероятным объяснением. Но есть и много других. Может, это список торговцев наркотиками, просто наркоманов или тайных агентов – словом, все, что угодно. Одно только несомненно – записка представляет для кого-то огромную ценность, раз пошли на убийство, чтобы ее заполучить.
– Вас увлекает полицейская сторона работы? – полюбопытствовал я.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет. Меня занимает характер преступника. Происхождение, воспитание и в особенности деятельность желез внутренней секреции.
– А почему вы так заинтересовались на этот раз?
– Сам не знаю, – медленно проговорил Корриган. – Наверное, из-за того, что увидел здесь свою фамилию. Вперед, Корриганы! Один за всех.
– За всех? Значит, вы убеждены, что в списке жертвы, а не преступники? Но ведь может оказаться и наоборот.
– Вы правы. И конечно, непонятно, почему я так уверен. Возможно, просто внушил себе. А может, из-за отца Гормана. Я редко его видел, но он был чудесным человеком, все в приходе его любили и уважали. И я все время думаю: «Если этот список был для него так важен, значит, дело идет о жизни и смерти».
– Полиция не нашла никаких следов?
– Ну, это долгая волынка. Здесь проверь, там проверь. Проверяют, кто была женщина, которую он исповедовал в тот вечер.