Виктория - стр. 38

– Да? Почему же? – спросил он.

– Сегодня мы готовили вместе с доченькой.

– Молодец, Виктория, – похвалил ее отец и поцеловал в щёчку, – мне уже не терпеться отведать ваше блюдо.

Виктория, не отрывая взора от папиного лица, внимательно наблюдала за его реакцией, когда тот положил в рот горячий кусочек мясного блюда. Ей больше всего на свете хотелось, чтобы ему понравилось. Для каждой девочки, девушки, женщины важно, чтобы их кулинарные изыски мужчины оценивали по достоинству, а не как обычно.

– Очень-очень вкусно! – сказал Константин. – Просто превосходно!

– Тебе понравилось?

– Правда-правда. А зачем мне вас обманывать? Ты сама-то хоть попробуй кучек, а то все остынет.

– Сейчас. – Вика подцепила вилкой кусок бишмармака и подивилась, как же вкусно получилось. – И правда вкусно! Надо завтра еще что-нибудь сварить. Мы такие молодцы с мамочкой.

Глава 7

– Что ты сейчас сделала? – грозно спросила он.

– Я…я…просто хотела попробовать, как это – поцелуй по-взрослому, – ответила она. – Тебе не понравилось?

– Нет! Какая гадость!

– Мне тоже, – обманула она. – Больше никогда не буду целоваться. Плохая была идея.

– Вот именно. Никогда. Друзья не должны целоваться, а только играть, резвиться, веселиться и помогать друг другу. Но не целоваться. Мы же с тобой не муж с женой! – Он протянул ей руку. – Давай заключим сделку, что этот поцелуй последний.

– Давай.

Они пожали друг другу руки и посмотрели в чужие, но в тоже время такие знакомые глаза и снова смутились, покраснев еще больше от неловкой ситуации. Их обоих одолевала внутренняя дрожь, волнение и радость.

Они вместе и они поцеловались…

– Поможешь мне убрать декорации, Домовой?

– Ага!

Прибравшись, они легли на постель, слушая, как за окном звонко поют птицы. Как лают рассерженные сторожевые псы, мечтающие выбраться на волю и побегать вдоволь, пока лапы не начнут изнемогать от боли, а потом поваляться на зеленой траве, чувствуя ее ласковые прикосновения. Как проезжает машина по каменистой дороге. Как кто-то неугомонно стучит молотком. Как звучит льющаяся по всей улице музыка из старенького радиоприемника. Как бегает и катается на велосипедах ребятня.

– Домовой, ты так мне и не рассказал, как же так получилось, что папа тебя не отпускал в наш мир целых два дня? Он что-то узнал, о чем не должен был узнать? – спросила обеспокоенная Виктория, глядя на стену, залитую золотом от проникающих через стекло солнечных лучей.

– Не знаю, что на него нашло. Я сидел как всегда за столом, когда он зашел домой после работы и учил черную книгу, где описывалось, как можно безнаказанно причинить боль людям. Его руки были в крови, а лицо все горело и исказилось от ненависти и злобы. Он медленно приближался ко мне, с рук капала кровь на пол. Он схватил стул, остановился, посмотрел в мои глаза, безумно оскалился, потом поднял стул выше головы, и с такой силой опустил его, отчего тот разлетелся на осколки. Потом он подошел еще ближе и сказал, что я наказан на неопределенный срок и больше никогда не увижу ту, которая сделала меня сопляком. Я хотел ему уже возразить, но не успел. Он начал меня бить своими огромными ручищами. Я потерял сознание.