Викинги. Скальд - стр. 23
И все-таки медлил. Сделать первый шаг было жутко до дрожи.
– Эй, полич… – вдруг услышал он шепот.
Вздрогнул. Оглянулся, уже узнав голос. Точно – щекастый Алека. Проснулся, оказывается, наблюдал за ним.
– Ты что, полич, собрался куда?
Любеня, не надеясь на голос, только помотал головой.
– Слышь, полич, ты давай, развяжи меня! А то закричу! – шипел Алека. – Закричу, слышишь?
И ведь закричит! – с отчаянием понял мальчик. Закричит, толстогубый, всех переполошит!
Вместо спасительных кустов пришлось ползти к нему…
– Сильнее, сильнее, веревку дергай! Да что ты как нежить бестелесная! Зубами, зубами тяни, слабосильный! – скрипел Алека.
А он и дергал. И зубами тянул, и пальцами, но крепкие свейские узлы, затянутые незнакомым, причудливым способом, не поддавались.
– Да тяни же, тяни сильней, тебе говорят!
– Сейчас… сейчас, я мигом… – горячо шептал Любеня. – Тут камушками надо! Камушками перетереть! – внезапно догадался он. – Я сейчас, мигом, за камушками…
– Куда?! Стой!!!
Как Алека ухитрился извернуться и прижать его к земле связанными ногами, Любеня не понял. Только почувствовал, как тяжелые, толстые ноги-бревна вдавили его лицом в траву, услышал, как во все горло заголосил олич:
– На помощь! На помощь! Пленный убегает!
Мальчик все-таки выполз, выдернулся из-под этих тяжелых ног, но воины уже вскочили от криков, бежали к ним со всех сторон.
– Его берите! Его! Это он убежать хотел! – кричал Алека. – Это сын самой Сельги, держите его! Я поймал для вас сына Сельги! Держите его! А меня отпустите за это! Слышите?! Отпустите!..
Олича не отпустили. Двинули ногой в зубы, чтобы угомонить. Из разбитого рта сразу потекли к подбородку две тонкие струйки крови. Любеню уже держали за локти крепкие, мужские руки, а он все оглядывался на Алеку, с удивлением видя, что по лицу олича течет не только кровь, но и слезы.
А почему у него? – недоумевал Любеня. Разве это его предали? Ведь это он предал! Сам Алека и предал! Маленького предал! Которого, как положено старшему, должен защищать и оберегать! Почему же он плачет, словно это его обидели?
И тогда мальчик почувствовал, как колко защипало в носу и под горло покатил тугой, шершавый комок.
Он тоже заплакал. Взахлеб, навзрыд, громко и горько всхлипывая, хотя был мужчиной и воином, которому плакать совсем не к лицу…
5
Для ярла Рорика эта ночь тянулась. И пива, вроде, выпил немало, и задремывать уже начал, а тут – тревога. Разгулялся, и снова сна ни в одном глазу.
Пленных заново увязали, мальчишку спутали теперь как взрослого, раз он, щенок, чуть не вырвался на свободу. «Прыткий, оказывается, щенок! И ведь почти убежал, звереныш, еще немного, и шмыгнул бы в лес – а там, пойди, найди его в темноте», – толковали ратники.