Викинг. Бог возмездия - стр. 68
Теперь, когда раны на телах прикрывали куски ткани, Сигурду казалось, будто люди спят после грандиозной пирушки, как бывало множество раз прежде, когда они делили этот очаг, мед и мясо своего ярла и рассказывали друг другу разные истории. Но, когда наступит утро и летнее солнце согреет воздух и разбросанные по фьорду драгоценности, тела этих несчастных будут по-прежнему холодными и безжизненными. Мать Сигурда, которую он положил отдельно от остальных в ее собственную кровать и окружил вещами, которые могли ей понадобиться в загробной жизни, никогда не увидит новый день и лица своего сына.
– Мы подождем день или два, чтобы все высохло, – сказал он Гилфи.
Несмотря на то, что смазанные смолой стены «Дубового шлема» займутся и будут гореть, точно кузнечный горн самого Велунда, сейчас они намокли от дождя и морской воды, которую по приказу Улафа жители деревни носили в ведрах и выливали на стены, на случай если Рандвер заявится ночью и захочет сжечь жилище ярла Харальда.
– Да уж, эти люди уже никуда отсюда не уйдут, – согласился с ним Гилфи, пнув ногой крысу, которая, не обращая на людей внимания, пыталась отгрызть белый палец у трупа одной из женщин. – А когда он загорится, огонь так высоко поднимется к небу, что обожжет пятки Одина.
Никто не стал спорить с планом Сигурда сжечь дом вместе с телами погибших односельчан.
– Пусть ярл Рандвер увидит дым из Хиндеры и знает, что ему не суждено сидеть в кресле твоего отца, – заявила женщина по имени Торлауг, чьи глаза метали молнии.
В последний раз Сигурд видел ее мужа Асбьёрна, когда тот бежал вместе с Сорли, собираясь убить конунга Горма, и дать последнему сыну Харальда шанс остаться в живых. Больная рука Асбьёрна не помешала ему сражаться до самого конца, и Сигурд дал себе слово позаботиться о том, чтобы про его подвиг узнали скальды. Рассказ о героизме Асбьёрна позволил Торлауг гордо выпрямить спину.
– Нужно подождать, когда Рандвер будет внутри, а потом все поджечь, – выкрикнула девушка по имени Ингун.
Она была достаточно хорошенькой, чтобы тэны Рандвера принялись убивать друг друга за возможность изнасиловать ее первым или забрать в Хиндеру, чтобы жениться, – и не важно, есть у него уже жена или нет. Но Ингун оказалась такой же резвой, как и красивой, и никому не удалось ее поймать.
– Я не хочу, чтобы этот человек умер в том же огне, что и наши родные, – заявила Торлауг.
Сигурд знал, по какой причине они не стали с ним спорить, когда он сказал, что хочет сжечь «Дубовый шлем». Дело было вовсе не в том, что они больше никогда не смогут веселиться в медовом зале, заполненном до самой крыши призраками и золотыми воспоминаниями о более счастливых временах. Просто ревущее, могучее пламя унесет мертвых в загробную жизнь так же быстро, как дым поднимется к небу, и почти так же стремительно, как валькирия, летящая в Асгард с героем на руках. Поэтому, когда «Дубовый шлем» достаточно высохнет, он сгорит дотла.