Вихрь. Любовь, которая стала новым началом - стр. 34

– Сан-Паулу – это наш город. Даже если в «Красной буре» считают, что они его завоевали. И мы знаем все о тех, кто выходит из города и кто входит в него.

Эти слова вполне могли принадлежать Натаниэлю. Он основал Санктум и был главой города до того, как пропал без вести в начале войны. Когда он впервые привел меня в Санктум – город, полный огромных деревьев, – он тоже считал, что у него повсюду глаза и уши. Вероятно, все так и было. Но Сан-Паулу по своим размерам был таким же огромным, как несколько стран еще до Великого смешения, собранных воедино. Невозможно, чтобы они могли уследить за всеми.

– А теперь идите, – повторила женщина. За маской на ее лице я разглядела красноватое мерцание.

И все-таки это женщина-цюндер. Я должна была сразу понять это по красному пламени с неоновым оттенком у нее на правом бедре.

Да и остальные бегуны, окружавшие нас, скорее всего, были мутантами.

Я вздохнула и пошла за женщиной в темноту. Позади меня тяжело дышал Лука, и за моей спиной возник отсвет его пламени.

– Сколько же раз нас уже таскали за собой? – прошептал он.

– Два или три, – пробормотала я в ответ, ведь Луку никогда не вели через Санктум в наручниках из корней.

– В последний раз, по крайней мере, вокруг были пляж, море и солнце, – услышала я голос Фагуса, который двигался немного поодаль, и молча согласилась с ним.

Воздух стал хуже, барабанный бой, крики и пение, раздававшиеся с площади, давно стихли.

Я осторожно ставила ноги, но когда что-то предательски треснуло под моими римскими сандалиями, я совершила ошибку, посмотрев вниз.

Там была кость. Кость человеческой руки. Прямо под моей ногой.

Я по-девчоночьи взвизгнула и уткнулась в Луку.

– Ух, – сказал он, посветив на пол.

Кость была не одна – их было несколько. Атлас понюхал там, сям и быстро отбежал.

– Это что? – спросил Фагус позади нас.

– Идите дальше… Кости лежат здесь много десятилетий. Это то, что раньше было парижскими катакомбами.

Париж? Невероятно. Хотя да, я вспомнила. Некоторые части Франции во время Великого смешения переместились в Южную Америку.

Я сжала зубы и облегченно вздохнула, когда снова почувствовала каменный пол под ногами.

Лестница.

Интересно, на какой глубине мы находились сейчас под землей? Должно быть, не больше пятнадцати метров.

Пока я считала ступени, чтобы не потерять ориентацию, мои мысли все время возвращались к тому, что происходило на поверхности. И теперь, когда нам больше не грозила неминуемая опасность, на сердце у меня было тяжело. Ведь это были наши люди, те, кого Бэйл так безжалостно втягивал в свои вихри.