Видящий. Небо на плечах - стр. 19
– Там грязная история. Ты уверена, что хочешь ее знать?
– Хочу! – упрямо набычилась сестра.
Очернять в глазах Лины ее мать не хотелось, поэтому постарался обойтись без ненужных подробностей:
– Ты уже знаешь, что наш отец… скажем так, не очень внимательно относился к жене?
– Не просто знаю, я с этим выросла. Они вдвоем словно соревновались, кто кому больнее сделает, и нас постоянно в это втягивали. Тогда я этого не понимала, а сейчас даже… Извини, перебила, продолжай.
– Елизавета Михайловна до замужества к отцу неплохо вроде бы относилась. Сама понимаешь – свидетелем не был, но на свадебных фотографиях несчастной она не выглядит. Наверно, поначалу стремилась углы как-то сгладить, а когда не получилось… В общем, после Катиного рождения один из ваших людей проявил к ней чисто мужской интерес. И она ответила ему взаимностью. Миша не сын нашего отца.
«Фух!» – мысленно вытер я воображаемый пот, вроде справился.
– Не сходится, – спокойно возразила Лина. – Миша – вылитый отец, как и ты, кстати.
– Ага, а отец, в свою очередь, – вылитый дед. Только дед наш тоже… хм… до свадьбы погуливал. Потом, если верить Полине Зиновьевне, влюбился в нее и остепенился, но и у него имелся как минимум один внебрачный сын – Упилков.
– Гаврила Акимович? – недоверчиво переспросила Лина.
– Он самый. И он же Мишин отец, так что семейное сходство в данном случае не показатель.
– А показатель, видимо, анализ крови и… – Княжна замялась.
– Тоже в рот и нос ватными палочками лазили? – понимающе уточнил я. Сестра смущенно кивнула. – И мне. Вот вроде и неприличного ничего нет, а почему-то унизительно!
– А тебе когда?
– Как только с дедом и отцом познакомились. В первый же визит в ваш дом.
– А нам всем, когда отец погиб. Ты знаешь, как он погиб?
– Упилков застрелил, когда до цели добрались. Отец же ему доверял как брату. Что за цель – не спрашивай. На мне подписок и блокировок, как… много.
– А папе орден посмертно дали… Император на похоронах такую торжественную речь произнес. Папа… герой? – сдавленным голосом спросила Лина.
– Герой, герой, – обнял я плачущую сестру, злясь на Потемкиных.
Уж за столько времени могли бы и сочинить для девчонки приемлемую версию, самим же легче было бы. Насторожившимся охранникам сделал знак не приближаться, а когда один из них не послушался – ударил недовольством. Фамильный «шарм» мне пока не давался: слишком хрупки были положительные эмоции – моментально пропадали, стоило на них сосредоточиться, хотя небольшие подвижки в этом направлении у меня имелись. Зато отрицательные прекрасно получалось транслировать окружающим, а недавно вообще научился делать эти посылы адресными. Тоже результат. Вот и Линкин телохранитель сбился с шага и отступил обратно к товарищам под смешки остальных. Новенький, наверное, – остальные меня уже знали.