Видит Бог - стр. 48
– Иисусе-Христе! – с отвращеньем воскликнул я. – Ты-то что тут делаешь?
– Ты посылал за мной? – вопросил Самуил, уставя на меня пустые глазницы. Обратившись в призрака, он не утратил холодности, какой обладал во плоти.
– За Моисеем я посылал. Так что не путайся под ногами.
– А не хочешь узнать от меня, что с тобою случится?
– Заткну уши, – предупредил я его. – И не услышу ни единого слова. Давай сюда Моисея. Ты мне не нужен.
– Он отдыхает. Никак в себя не придет.
– Скажи ему, что я хочу с ним поговорить. Он наверняка про меня слышал.
– Он глух как пень.
– А по губам он читать не умеет?
– Он нынче почти ничего и не видит.
– Когда он умирал, зрение его не притупилось.
– Смерть порой меняет людей к худшему, – похоронным тоном сообщил Самуил. – Да и заикаться он снова начал, еще и почище прежнего.
– А скажи-ка, – спросил я, испугавшись ответа еще до того, как выговорил вопрос, – где он теперь?
– Сидит на скале.
– В аду? В небесах?
– Нет никаких небес. И ада нет.
– Нет никаких небес? И ада нет?
– Все это ваши выдумки.
– Но он действительно мертв?
– Мертвее некуда.
– А где находится камень? – спросил я, коварно расставляя ему западню. – Сам-то ты откуда пришел? Где ты был до этого?
– Не задавай дурацких вопросов, – ответил Самуил. – Хочешь услышать от меня, что с тобою случится, или не хочешь?
– Клянусь, ни слова слушать не стану.
– Я никогда не ошибался.
– Ваты в уши набью. Ни единого слова слушать не стану. Это же ты сказал Саулу, что его убьют на Гелвуе, разве нет? И что Ионафана и двух других его сыновей тоже убьют, и сыны Израилевы будут рассеяны, и побросают свои города, и побегут из них.
Самуил утробно всхрапнул.
– Так оно все и вышло, верно?
– Вот потому я и не хочу тебя слушать. Зачем он, выслушав тебя, спустился в долину и сражался? Почему не засел в холмах и не лупил их оттуда? Мы же мастера партизанской войны. Его, наверное, тяга к смерти одолела.
– Таков был его рок, Давид.
– Дерьма собачьего, Самуил! – сказал я ему. – Мы евреи, а не греки. Скажи нам, что вот-вот начнется новый потоп, и мы научимся жить под водой. Рок – это характер.
Кто меня понял бы, так это Фридрих Ницше. Если рок – это характер, благие прокляты. В подобной мудрости много печали. Знал бы я в мои юные годы, как я себя буду чувствовать в старости, я бы, пожалуй, филистимского защитника Голиафа за три версты обошел, вместо того чтобы, убив здоровенного ублюдка, с таким легкомыслием вступить на прямой и высокий путь к успеху, который в конце концов привел меня к приниженному состоянию духа, в коем я обретаюсь ныне. Что пользы от прошлого, если настоящее хуже его?