Вид с дешевых мест (сборник) - стр. 59
Я написал ее, нарисовал к ней картинки, чтобы показать художнику, что там должно происходить, и отправил издателю, а тот, в свою очередь, передал ее Адаму Рексу, который нарисовал куда более хорошие картинки, – и вот теперь я сижу и жду, опубликуют ее таки в Китае или нет.
В общем, малыш-панда, который чихает, да.
Это детская книга, которую я, как ни странно, писал для взрослой аудитории. Затем, что хотел, чтобы мою книжку с картинками прочли в Китае. Чтобы дети фантазировали, мечтали, радовались и играли в панду и как будто она чихает. Поэтому я написал книгу в надежде, что взрослым понравится читать ее своим детям и, что еще важнее, понравится перечитывать в десятый раз за неделю или даже в третий раз за вечер.
В этой книге изображен очень простой мир, в котором маленького ребенка никто не слушает (хотя следовало бы) – с катастрофическими последствиями для всех, кроме ребенка. Картинки там очень красивые и с большим количеством деталей.
В процессе работы я все время смотрел на нее двумя парами глаз одновременно: понравилась бы мне эта книга, когда я был совсем маленьким мальчиком? А понравилась бы, если бы я читал ее своим детям или даже внукам – жизнь ведь не стоит на месте?
Это была первая.
Потом я написал вторую книгу – почти наверняка детскую. Называлась она «Но молоко, к счастью…». Сначала я думал, что она окажется короткой, не длиннее «Дня, когда я обменял папу на двух золотых рыбок», которому она служила тематическим продолжением. В этой книге был отец, физически присутствующий, но на самом деле настолько отсутствующий, что дети обменивали его на всякие разные вещи – на маску гориллы, электрогитару, белого кролика или золотую рыбку. Он все это время преспокойно читал газету. Тут я подумал, что стоит перевернуть ситуацию. Я напишу об отце, на долю которого выпали совершенно невероятные приключения (или, по крайней мере, он так говорит), пока он ходил за молоком детям на завтрак.
Книга росла и росла, пока не стала слишком длинной для детской книжки с картинками, а потом у меня кончились слова – прежде чем она успела стать длиной с роман.
Издатель первым делом задал вопрос (и совершенно разумный), с какой стати в детской книжке героем оказался папа? Разве все эти удивительные приключения не должны были случиться с его сыном, который и есть рассказчик? Иными словами, мне предстояло серьезно подумать, годится ли взрослый протагонист для такого рода детской литературы.
Никакого рационального ответа у меня не было – главным образом потому, что эту книгу я написал и даже задумал просто так, безо всяких рациональных причин. Это просто была история про папу, который вышел за молоком, потом вернулся с опозданием и поведал о своих поразительных приключениях детям, которые ему не поверили и даже не особенно впечатлились. Называлось все это «Но молоко, к счастью…». В сущности, я даже не могу сказать, что создал эту историю сам – рационально или нет: я ее просто описал, как будто нашел на дороге и понял, что ее надо как-то зафиксировать для мира. Изменить ее у меня все равно бы не вышло – она была такая, какая была.