Вхождение в Церковь. Первая ступень: Воцерковление - стр. 8

И открытая дверь будет минусом для тех, для кого бытие Церкви «под боком» остается просто чем-то внешним. Привычным, приятным или нейтральным, но глубоко не трогающим, как колокольный звон у моего знакомого.

Еще вот что. Мы переступаем порог Церкви, неся с собою дух того мира, в котором жили и живем. Мы можем даже не подозревать о том, насколько мы пропитаны этим духом, но он даст о себе знать непременно. Все болезни эпохи присутствуют в нас. И надо хорошо понимать, что сегодня в храм приходит человек не XIII или XVII, а XXI века. Дмитрий Донской, приходящий к Сергию Радонежскому, – это не совсем то же, что нынешний министр обороны, пришедший к Святейшему Патриарху… С одной стороны, это одно и то же, с другой – довольно разные вещи: другая культурная традиция, другие мысли о себе и окружающих, другая степень ответственности за все. Мы – дети своего времени – приходим в Церковь, пропитанные чем-то таким, чего не было раньше. Иначе можно было бы в каждую эпоху просто перепечатывать старые книжки и не писать новых. Если бы новых вопросов не появлялось, не было бы нужды в новых ответах. Но они появляются. Наше время – иное, и мы его носим в себе.

В первую очередь мы носим с собой свое одиночество. Сегодняшний человек очень одинок, он лишен почти всех связей, которые раньше его укрепляли: социальных, национальных, сословных. Да и сословий уже никаких нет – купцов, дворян, офицерства, в старом понимании. Только духовенство, к слову, осталось. Очень потрепанное и изменившееся, но осталось. Последнее уцелевшее сословие.

Национальность для многих стала условностью: ее даже теперь не записывают в паспорт. В результате человек не чувствует себя включенным в большее, вшитым, как нитка в ткань. Он не чувствует, что справа, слева, сверху, снизу от него в тесном соприкосновении находятся такие же нити, вместе с ним составляющие одно целое. Он чувствует себя в многолюдстве, где он никому не нужен и одинок. Многолюдство – лишь фон его жизни.

Вот, например, сидят в кафе папа, мама и двое детей. Они ожидают свой заказ, и каждый при этом увлеченно смотрит в свой гаджет. Четыре человека сидят, и никто из них не разговаривает друг с другом, каждый смотрит что-то свое: мультик, фейсбук, «тетрис»… Картина привычна, но совершенно ненормальна.

Современного человека специфически опьянила цивилизация, она совершила с ним тонкую подмену. У нас есть все и… нет ничего. Что я имею в виду? Например, мы летаем по небу, но остаемся слабыми и беззащитными и можем с этого неба легко упасть. Мы разговариваем с Токио так, будто наш собеседник находится в соседней комнате, но при этом, выключив «скайп», плачем от одиночества. Одежду за нас стирает стиральная машина, посуду моет машина посудомоечная – руки освободились, но мы не знаем, что делать с освободившимися руками! Раскладывать пасьянс? Переключать кнопки телевизора?