Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - стр. 28

Я попал в армию случайно – должен был идти другой, но он оказался «позвоночником» – его «по звонку» из призывников вычеркнули «по состоянию здоровья» и вставили меня. Я тоже попытался было стать «позвоночником» и позвонил отцу – он у меня врач. «Папа, меня берут в армию!». Но отец сказал – и прадед твой воевал, и дед твой воевал, и я воевал – послужи и ты. И я успокоился, вспомнил, что также говорил и знаменитый герой фильма «Отец солдата», и пошел служить в Армию. И Жорж гордился мною! Он сказал мне: «Молодец! Иди! Отслужишь – сразу приходи ко мне». И это не были пустые слова. Когда срок службы приближался к концу, Жорж сказал мне (я служил недалеко от Москвы и время от времени приезжал и общался с Жоржем): «А что тебе ерундой заниматься! Сдавай сразу кандидатский минимум по английскому!». И договорился в институте, что у меня примут экзамен, хотя в тот момент (начало лета 1973 г.) я был ещё офицером и формально не мог ничего сдавать. Договорившись, Жорж дал телеграмму, что, мол, такого-то числа нужно приехать на экзамен. В части у меня были хорошие отношения и командир был согласен отпустить меня. Но в этот момент Брежнев поехал в Америку и поэтому в армии отменили все отпуска! Командир понял всю важность для меня приглашения Жоржа, и сказал: «Жора! Покажи мне 50 рублей в кармане, дай верные телефоны и езжай! Если что – я тебе звоню и ты на такси возвращаешься в часть». (За 25 рублей тогда можно было доехать до части в Вязниках «с ветерком»!). Я дал телефоны Решетниковой, Сущевых, ну, всех, кого можно – и поехал. Экзамен сдал на пять баллов и спокойно вернулся. Так что хлопоты Жоржа не пропали даром.

Но вот наступила осень, и начался набор в аспирантуру. Но у Жоржа уже был аспирантом Коля Харитонов – я же его и привел к Жоржу как «студента-научника». И, пока я был в армии, он поступил в аспирантуру к Жоржу. И Жорж говорит мне: «Ну, вот такие дела. Я сейчас не могу брать ещё одного аспиранта. Но ты не волнуйся – есть место у Изабеллы Эммануиловны». Ситуация была понятной и я воспринял ее нормально. И это не вызвало у меня никакой обиды или горечи. Так я оказался в аспирантуре у Изабеллы Эммануиловны Фурмер.

Однажды мы в очередной раз играли в футбол. Поскольку в это время я уже был аспирантом, сказать, в который раз мы гоняли мяч в сквере на Миусской площади, не могу – собьюсь со счета. И в это время подъезжает Жорж. Он тогда только что приобрел машину – желтенькая такая… «Жигули» 11 модели. И остановился он у Свердловского райкома партии в конце Миусской площади. Мы как раз только что закончили переодеваться после игры и кто-то, увидев идущего Жоржа, попросил: «Жорж Абрамович! Ну, покажите свою машину!». Жорж подвел нас к машине, сел за руль, завел мотор, нажал газ «до конца», и потом просто «бросил» сцепление. И «жигуленок» рванул с места как показывают в старых американских фильмах с мощными машинами – с дымком из под колес! Вот манера езды, из которой мне сразу стало понятно, почему он «Жорж-американец!». Это было даже убедительнее, чем его акцент на лекциях, из-за которого его понимали с трудом…