Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I - стр. 23
Поэтому он и не написал домой в начале лета, что скоро вернётся, а только о том, что он «мечтает скоро увидеться». А уж Гита могла трактовать услышанное от бабушки по-своему, так, как хотелось ребёнку – утвердительно. Да и обещание «Петрова» тоже не абсолютно – он ведь только «думает, что Жорж к празднику будет в Москве», а как там получится на самом деле, дескать, будет видно. Но всё «сложилось».
Очень ярко, в стиле Хемингуэя, описывает миссис Гарднер, отъезд Жоржа.
«Он встал утром в день отъезда, собрал чемодан и ушёл, заявив, что отправляется в Европу».[91]
Жорж спешил в порт, где его ждала «Америка», третье – и последнее! – судно, на котором он отправился в трансокеаническое плавание и навсегда покинул ту страну, которая была для него «мать-и-мачехой», и которая так и не поняла, что он не предал её своей работой на новую родину, а спас от клейма ядерного Люцифера.
07.06. Пароход «Америка» уходит из Нью-Йорка.[92]
Пароход «Америка» покинул порт Нью-Йорка 6 октября 1948 года,[93] и «к празднику»[94] Жорж действительно был в Москве.
А в это время в Москве…
Пока шла вся эта переписка с Центром, Жорж читал в местных газетах об образовании государства Израиль и стремительном признании его Советским Союзом, о разразившейся войне за независимость и помощи, которую СССР оказывал израильтянам.
Казалось бы, он должен был радоваться за свой древнейший народ, но его чутьё разведчика, питаемое не тайным чтением советских газет с их призывами бороться против «космополитизма» и «низкопоклонства перед упадочной буржуазной культурой», а простым анализом американской прессы, уделявшей политике Советского Союза достаточно внимания, подсказывало ему – «Something is rotten in the state of Denmark…».[95]
И не только «по еврейскому вопросу». Чего стоило одно известие о том, что 24 июня 1948 года СССР начал блокаду Западного Берлина, перекрыв все наземные и речные пути в город. Снабжение города осуществлялось всем необходимым по воздушному мосту, который организовали США и Великобритания.
Так что, «глядя со стороны», Жорж имел более адекватное понимание проблем, стоявших «там-и-сейчас» в СССР.
А в Москве далеко не все евреи понимали, как трактует понятие космополитизма Сталин и как им следует вести себя по отношению к Израилю. Многие наивно полагали, что признание Израиля – это долгожданная индульгенция еврейству и проявление великодушия советской власти: если тебе не нравится то, как у нас решаются национальные проблемы, если ты настолько равнодушен к родным берёзкам, что готов их променять на синайские пески и болота Палестины, собирай чемодан и езжай на свою «историческую родину». Выбор за тобой.