Ветви на воде - стр. 6

– Да. Но есть правило Томми.

Роджер произнес эти слова так, словно это было хуже любого закона, за который могла преследовать полиция. Томми Гордон был самым старшим из чистильщиков рыбы. Ему было шестнадцать, и он бросил школу на следующий день после того, как стал, по мнению государства, достаточно взрослым, чтобы самому решать, надо ему учиться дальше или нет. Томми считался хулиганом, особенно среди таких малолеток, как я. Всей молодежью Дентона заправлял он. Никто из моих ровесников не рискнул бы спорить с Томми, если только не хотел быть жестоко избитым. Говорили, что даже его родители не стали с ним спорить, когда он бросил школу. Я подумал, что они понимали – ему в любом случае суждено работать в доках, а не учиться в колледже, но нетрудно было представить, что он их запугал. Мы же сами его боялись, поэтому думали, что и другие его боятся.

В чем Томми был хорош, так это в управлении своей территорией. Этой территорией были доки, и он следил, чтобы конкуренция за чистку рыбы была минимальной. Я полагаю, он решил, что, запретив детям младше тринадцати чистить рыбу, он как следует обеспечит ею себя и к тому же еще получит возможность как следует навалять младшим ребятам.

Я стал думать, как мне выйти из положения, и меня осенило так внезапно, что я удивился, как раньше до такого не додумался.

– А я просто скажу Томми, что мне уже исполнилось тринадцать. Он же не знает, когда у меня день рождения.

Было видно, что Роджер и Ли немало изумлены, как это такое простое решение не пришло им самим в голову. Томми был далеко не гением. К тому же тринадцать мне должно было исполниться уже, можно сказать, довольно скоро, и я был довольно высоким для своего возраста, так что он мог мне поверить. Хотя мог и не поверить.

– Но все равно придется уговорить папу взять такую собаку, – сказал Роджер.

– Да, я знаю. Может, если я встречу его по дороге с работы, у него будет хорошее настроение.

Я не стал уточнять, что имею в виду, но Роджер и Ли сами понимали. Мой отец работал в местном баре. Он чистил устрицы и подавал пиво почти до восьми вечера, а потом по дороге домой заходил в винный магазин и тратил свои чаевые на бутылку дешевого виски. Он выпивал большую его часть по дороге домой, поэтому приходил уже довольно подвыпившим.

К счастью, мой отец, напившись, не становился злым. Он злился, только когда был трезв и нуждался в выпивке. Я знал, что, если поймаю его на полпути от винного магазина, он будет в довольно хорошем настроении. Я бы пообещал ему что угодно, если бы он позволил мне оставить собаку.