Ветры империи - стр. 6
Но четверо, похоже, считали иначе. Не сговариваясь, они круто изменили намерения и теперь, похоже, об ином не мечтали, лишь бы побыстрее переправить Эрика к славным его предкам. Что ж, не они первые.
Выставя перед собой клинки, Эрик прочно занял позицию. Теперь он не отступил бы, даже если бы не было позади бедолаги Хранителя, обменявшего свободу на бессмертие, но уязвимого не хуже прочих. Редкостное искусство двумечника, заложенное в юноше едва не с младенчества и отточенное затем в Школе, позволяло ему без страха противостоять этой четырехглавой металлопластиковой стене. Не зря же отец с братом натаскивали его до кровавых мозолей?
Для пробы панцирники сделали несколько выпадов – Эрик парировал удары играючи, с демонстративной легкостью. Тогда четверо сомкнулись плотней, в безупречный боевой строй, и стали набирать обороты. Клинки летели в Эрика все чаще, все злее, и скоро его уверенность пошла на убыль, ибо наседали на него рубаки умелые, а отражать их взмахи этими прогулочными легковесами оказалось совсем непросто. Пока что юноша ухитрялся поспевать за всеми, но выдерживать такой режим долго – невозможно, никто бы не смог. А угодить под этот лязгающий многорукий механизм – не приведи Ю, останутся одни ошметки!..
Неожиданно строй убийц распался и отпрянул, будто устрашенный внезапным светом, хлынувшим из-за спины Эрика. Оглянувшись, остолбенел и он, увидев зависшую в воздухе жуткую фигуру, до черноты затемненную прожекторным сиянием глаз. Фигура с усилием подняла тощие руки, нацеливая их на панцирников, – и в этот миг Эрика хлестнуло ужасом, словно кнутом. Сорвавшись с места, он бросился в сторону, к своему спасительному тросу, и кошкой взлетел на самый верх. Уже оттуда увидел, как из ладоней Хранителя вырвались слепящие снопы молний, превратив врагов в дымные факелы. В следующую секунду их пылающие тела разом провалились под землю, а Эрик, совершенно ошалев, протиснулся в окно, с силой оттолкнулся и полетел вниз.
С последним криком из Норы словно выплеснулась жизнь, и она стекла по его телу на пол, уйдя на сей раз в такие дали, что Горн встревожился: не переусердствовал ли? Женщина лежала перед ним – смятая, измученная, и роскошная ее плоть расплющилась по ковру, погрузясь в пушистый ворс, словно в траву. Подождав, он пошлепал по ее обмякшим щекам, но прошло еще немало времени, прежде чем Нора открыла глаза. Медленно улыбнувшись, она притянула Горна к себе.
– Зверь мой, зверь! – жарко зашептала прямо в ухо. – Зверюга, чудовище!.. Что ты со мной делаешь?
Коротко и грубо он объяснил – что, и женщина задохнулась от страсти, затрепетала всем тугим, сильным телом. Великий Ветер, неужто ей мало? Но удивительно, что и Горн продолжал желать Нору с прежней силой и готов был ее мучить еще не один час…