Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - стр. 7
Заговоры из тетрадки
Какого типа заговорные тексты могли быть в «суеверной тетратке»? В сохранившихся материалах дела вроде бы нет ни намёка на это. А ведь заговоры бывают лечебными, хозяйственными, промысловыми, любовными, свадебными, социальной направленности (например, «на подход» к судьям или иным властям), наводящими порчу, защищающими от порчи и т. д.
Обратим внимание, что вовлечённые в историю с рукописным сборником заговоров люди – молодые мужчины. Фольклорист и этнограф А.Л. Топорков, изучивший русские письменные заговорные тексты, определил: «…Рукописные любовные заговоры – исключительно мужские тексты, призванные воздействовать на женщин. Количество “мужских” текстов абсолютно преобладает в XVII–XVIII вв. (43 “мужских” текста против одного “женского”)»[26]. Если что и могло заинтересовать яранских парней, то, конечно же… Нет, не любовь, а исключительно секс. Как устроить, чтобы приглянувшаяся красотка не пила, не ела, всё бы по добру молодцу вздыхала и сама бы к нему ластилась?.. Только на это и были направлены любовные заговоры, с помощью которых мужчины пытались обольстить женщин.
В старинных рукописных сборниках заговоров нередко содержались тексты различной направленности. Например, в 1753 году у рудокопщика Полевского медеплавильного завода на Урале Ульяна Рудакова обнаружился сборник, который в архивных документах, как и в нашем случае, именовался и волшебной книжкой, и тетрадкой. Там находились любовные «присушки», заговоры «об отваде печали», «о излечении от зубной болезни» и другие[27]. В яранском сборнике тоже могли быть заговоры не только любовные.
Е. Б. Смилянская, разобравшая множество дел о «духовных преступлениях», отмечала: «На основании изучения материалов следственных дел создаётся впечатление, что и доносители, и хранители заговоров так или иначе осознавали греховность и запретность магии. Заговорные тетрадки давали для переписывания обычно скрытно из опасения светского наказания»[28]. Обвинения в колдовстве сплошь и рядом начинались даже не по причине проявившейся некоей «порчи», а просто по факту обнаружения заговорного текста[29]. Для тех же, кто прибегал к магическим, заговорным средствам, важным бывало различение магии «белой» и «чёрной». При этом любовная магия, несомненно, понималась как «чёрная», запретная, которая по степени воздействия и восприятия близка к вредоносной[30]. Тем опаснее в глазах яранских чиновников, начавших раскручивать это дело, выглядела найденная тетрадка.
Реально ли колдовство?
Лев Кошкин стал арестантом или, как тогда говорили, «колодником». А от свидетеля по делу Василия Попова потребовали, чтоб он покуда не удалялся за пределы города Вятки