Ветреное сердце Femme Fatale - стр. 13

– Простите… – пролепетал он. – Баронесса Корф?

На что получил сухой ответ, что она урожденная фон Ренсинг и к выскочкам Корфам уж точно не имеет никакого отношения. Благословляя небо, Дмитрий поспешно бросился прочь и только тут заметил носильщиков, которые усердно перетаскивали на перрон багаж очень красивой белокурой дамы в бледно-голубом шелковом платье. Судя по всему, багажа было много, во всяком случае, достаточно, чтобы все носильщики толпились именно здесь, оставив без подмоги маленького пассажира, захваченного чемоданами в плен, и его надменную жену. Блондинка обернулась, смерила Дмитрия взглядом, и в ее карих глазах сверкнули золотые искры.

– Простите, – пробормотал слуга, – я… я жду баронессу Корф.

Взмах тонкой руки, затянутой в перчатку.

– Стало быть, вы меня дождались, – спокойно сообщила дама в голубом. – Еще два чемодана, да, благодарю вас. Надеюсь, в ваш экипаж все это поместится. Впрочем, если нет, тогда наймем еще один.

– Едет, едет! – воскликнула Настасья Сильвестровна и в возбуждении потерла руки.

Ее племянник Степан Александрович, к которому она недавно перебралась вести хозяйство, укоризненно покосился на нее.

– Кто едет, ma tante?[6]

– Слуга мирового, – торжественно объявила Настасья Сильвестровна. – И с ним новая хозяйка Синей долины. Да, точно она!

И дама прильнула к окну, чтобы во всех подробностях рассмотреть наследницу судьи, а затем подробно перечислить в письме к вдовствующей родственнице Лукерье Львовне, что именно представляет собой вновь прибывшая.

– Но она же совсем молодая… – разочарованно протянула Настасья Сильвестровна.

То ли ее замечание, то ли естественное человеческое любопытство все же вынудили Степана Александровича подняться с места, но он, отложив газету, тоже подошел к окну.

– Не понимаю я Савву Аркадьича, право слово, не понимаю, – вздохнула тетушка. – Как же ей управиться с таким большим имением? Ведь у судьи были и другие родственники да и крестный его… – Настасья Сильвестровна покосилась на племянника и умолкла.

Амалия уже поняла, что ее прибытие совершило в городке настоящий фурор. За оконными занавесками угадывались любопытствующие физиономии обывателей, встречные прохожие останавливались и, не стесняясь, разглядывали ее. Возле гостиницы с витиеватым названием «Бель Вю»[7] рыжебородый здоровяк в костюме, который был ему тесен, снял шляпу и неловко поклонился молодой женщине. Амалия вопросительно посмотрела на своего возницу.

– Это Гаврила, значит, Модестыч Краснодеревщиков, – охотно объяснил Дмитрий. – И гостиница, стало быть, ихняя.