Ветлуга поёт о вечном - стр. 24
Попросились в обители ночь провести.
Да ещё Вещий Дед, он игуменом был
Приглашён на вечерю как гость дорогой.
Вот покончив с едой, и устало вздохнув,
Оглядел всех игумен, и только теперь
Он заметил, что Тихона в трапезной нет.
– Где же Тихон? – Пафнутий негромко спросил.
– Он икону рисует, постился весь день, –
Отвечает Макарий.
– Он в келье своей
Затворился. С утра и не ест, и не пьёт.
Как вы благословили его написать
Облик старца, так он и закрылся один.
Всё рисует, – Варнава добавил в ответ.
Тут игумен свёл брови густые свои,
Призадумался. Иноки тихо сидят.
– Что же, Бог ему в помощь, – сказал, наконец. –
Он искусный художник. У храма врата
Славно он расписал и украсил резьбой.
– Да-а, врата – изумление! – тут подтвердил
Тихий инок Арсений, почтенный старик,
Он в обители Троицкой, что под Москвой,
Много лет прослужил. Но лет десять назад
Волей Бога пошёл он паломником в край,
Где служенье трудней, где язычников тьма.
И тогда это имя избрал для себя,
Чтобы чести не знать, не гордиться ничем,
Чтоб ему не напомнили бывших заслуг.
И пока были силы – он веру в Христа
Утверждал по дремучим лесам Костромским.
А потом через Унжу к Ветлуге-реке
Вышел старец Арсений. Здесь немощь ему
Повелела остаться и век свой дожить.
Старца все уважали, и слово его
Почитали всегда. Лишь он слово сказал,
Все к нему обратились, чтоб слушать его:
– Лет двенадцать назад в церкви Троицы я…
Что над гробом-то Радонежского стоит,
Преподобного Сергия… храм-то его
Вместо дерева в камень одели тогда…
Епифаний Премудрый тогда приезжал
Из Москвы. Он когда-то у Сергия был
В ученичестве. Позже, когда тот усоп,
Он писал житиё преподобного… да-а… –
Старец тихо вздохнул, вспомнив дальнюю быль,
И продолжил рассказ свой. – Так вот, и тогда
Видел я, как расписана церковь была.
Вот, скажу вам, где есть чудеса на земле!
Как живые с икон смотрят лики святых!
Смотришь и благодать входит в сердце… Вот так…
Даниил по прозванию Чёрный писал
Храм-то новый; и с ним живописец ещё…
По прозванью Рублёв, а по имени… ах,
Имя я уж забыл. Алексей ли, Андрей…
Уж не помню… года… Но творили они
Так чудесно… сам Бог их рукою водил.
Даниил там и кончил свой путь-то земной.
Но какой он был мастер!.. Так вот я о чём.
Наш-то Тихон чудесней врата расписал.
Не уступит московским-то он мастерам.
– Это так! Не уступит. – Макарий сказал. –
Живописец отменный! И дерево он
Словно видит насквозь, что там спрятал Господь.
Тут, бывало, посмотришь: полено и всё!
Он же нежно возьмёт, да погладит его;
Приглядится, да ножиком где ковырнёт;
Всё, что лишнее, снимет. И видишь потом,
Что в полене-то скрыты то плошка, то ковш.