Ветер в ивах - стр. 7
Крот глянул вниз. Голос Выдра ещё отдавался в его ушах, но место рядом на травяном ковре опустело, до самого горизонта простирался весенний пейзаж, и лишь несколько пузырьков всплыло на поверхность.
Крыс начал напевать что-то, и Крот вспомнил, что правила приличия запрещают обсуждать чьё-либо внезапное исчезновение независимо от того, ясна его причина или нет.
– Ну, пора двигаться, – сказал Крыс. – Кто собирает корзину?
В его голосе не прозвучало стремления сразу же взяться за работу.
– Ой, а можно я? – спросил Крот.
Оказалось, можно.
Собирать корзину было отнюдь не таким приятным занятием, как распаковывать. Но Крот восхищался сегодня всем подряд, и хотя, после того как корзина была перетянута ремнями, ему подмигнула из травы забытая тарелка, а когда всё было перепаковано, Крыс указал ему на вилку, лежавшую у всех на виду, а после этого выяснилось, что он – вот это да! – сидел на банке с горчицей, работа в конце концов была завершена спокойно и относительно быстро.
Вечерело. Солнце клонилось к западу. Крыс задумчиво грёб, бормоча обрывки стихов и не обращая на Крота внимания. Но Крот, гордый собой и переполненный впечатлениями, твёрдо решил вернуться домой на лодке самостоятельно. Ему не сиделось. Наконец он сказал:
– Крысик! Дай мне, пожалуйста, немножечко погрести.
Крыс улыбнулся и покачал головой:
– Не сейчас, мой юный друг, не сейчас. Сначала поучись. Это не так просто, как кажется.
Минуту или две Крот сидел смирно. Но затем он начал испытывать всё большую зависть к Крысу, который грёб так легко и сильно. Гордость нашёптывала Кроту, что он и сам мог бы грести не хуже. Выбрав момент, он вскочил и уцепился за вёсла так неожиданно, что Крыс, застигнутый врасплох с его стихами и лирическим настроением, грохнулся на спину вверх ногами, и торжествующий Крот сел на его место и самоуверенно налёг на вёсла.
– Сядь на место, дурень! – завопил Крыс, лёжа на дне лодки. – Ты же не умеешь! Мы же перевернёмся!
Крот резко дёрнул, глубоко зарыл лопасти в воду и – потерял равновесие. Пятки его взлетели выше головы, и он очутился верхом на совсем ошеломлённом Крысе. Растерявшись, Крот уцепился за борт, и в следующий миг громкий всплеск возвестил правоту Крыса: лодка перевернулась, и Крот бултыхнулся в воду.
Боже! До чего там было мокро и холодно! Как мерзко журчала вода в ушах, пока Крот опускался всё глубже, глубже, глубже… Какое яркое солнце брызнуло ему в глаза, когда он вынырнул на поверхность, и какое чёрное отчаяние залило его душу, когда он снова пошёл ко дну! Наконец чья-то лапа ухватила его за загривок. Это был Крыс. Он хохотал. Крот чувствовал, как этот смех перекатывался по лапе и касался его, Крота, затылка.