Ветер Севера. Риверстейн - стр. 15
– Не расходиться, – приказала Алфиа, потрясая прутом и тревожно озираясь. – Всем стоять! И потрусила к началу процессии, вернее, кучки.
– Как волки близко… – тихо сказала Ксеня мне в ухо. – Никогда так близко не подходили. Словно прямо у ограды воют.
Я кивнула, подула на замерзшие пальцы, непочтительно засунув ветку под мышку. Подруга права, и я не помню волков так близко. До нас, конечно, иногда доносились протяжные волчьи песни, но издалека, из леса, от Границы.
Я с интересом прислушалась.
– А красиво поют, – удивилась я, – с чувством.
– Все-таки ты, Ветряна, скаженная. С каким чувством, это же волки! Жрать они хотят. Вот схрумкали бы пару послушниц, еще пуще б запели. Только от радости уже!
– Ты не понимаешь, – я задумчиво уставилась на звезды. – Красота какая! Посмотри.
– Ага, предпочитаю на лавке у печи пирожки рассматривать. Вот то красота, – буркнула подружка. – Да и неуютно как-то, так близко воют… страшно.
– А мне – нет, – призналась я и сама удивилась. А ведь правда не страшно. Даже как-то… нравится. Ведь красиво же поют, в самом деле!
Я прикрыла глаза. В том, что волки именно поют, а не воют бездумно с голодухи, я не сомневалась. И мне чудилось, что я даже понимаю, о чем их песня. О свободе, о безудержном беге по рыхлому снегу, об острых запахах леса, что не дают спать… о ветре, с которым можно играть в салочки… об одиночестве… о надежде, что переживут зиму, встретят весну и цветение трав…
Мне безудержно захотелось поднять лицо к луне и подпеть… или подвыть!
– Ветряна, что с тобой? – Ксеня рассматривала меня с подозрением.
– Повыть захотелось, – серьезно сказала я.
– А, ну это бывает. Мне показалось, что ты их слушаешь.
– Да, слушаю. Слова красивые…
– Какие слова? – пискнула Ксю, округлив глаза.
Я махнула рукой.
– Идем, наши в тепло потянулись.
Я поковыляла к приюту, отмахиваясь от подружки. Волки, словно расстроившись, что слушатели удалились, замолчали.
***
Ужин «порадовал» жидкой овсянкой и ржаной краюшкой.
– С такими харчами скоро не волки нас, а мы их жрать пойдем, – хмуро сообщила Ксеня, размазывая кашу по тарелке. Я захихикала, представив свою боевую подружку с топором в одной руке и обалдевшим от такого нахальства волчарой – в другой. Ксеня тоже улыбнулась.
Мы еще похихикали, так и эдак представляя эту картину, потом я вспомнила о произошедшем и посерьезнела.
– Данина говорит, в деревнях пропадают дети. И еще, у нас в приюте – тоже. Только настоятельницы это скрывают, – прошептала я, оглядываясь, чтобы не услышали другие. Впрочем, особого внимания на нас никто не обращал, послушницы торопливо стучали ложками. Наставница у окна лениво оглядывала зал, присматривая за воспитанницами.