Ветер и крылья. Старые дороги - стр. 7
Светлые волосы, карие глаза раненой лани, большие и влажные, очаровательное, почти кукольное личико… тут было на что посмотреть! Тем более эданна Фьора одевала дочь на свой вкус: в кружева, шелка, оборки и рюшечки с бантиками. И кто бы мог ждать от девочки такого проявления характера?
Отец ее, дан Пьетро, между нами говоря, тоже силой воли не отличался.
Но… приказ получен. И засуетились слуги, которых и было-то всего четверо. Симон и лакей потащили эданну вверх по лестнице, в спальню, одна служанка пошла за ними, а вторая, которую ударила Мия, принялась сгребать с пола грязный тростник.
Мия вздохнула и подошла к ней.
– Прости меня, Анна.
– Мне сердиться не пристало, – буркнула женщина. – Все хорошо, дана.
– Лгать – против Господа. Падре на исповеди за ложь епитимью наложит, – прищурилась девочка. – Пойми, я не хотела тебя бить. Но если б крик не остановился… отцу лекарь нужен, матери на полу лежать нехорошо…
Анна подняла глаза от тростника.
– Вы, дана, лучше никому свой нрав не показывайте.
Мия даже головой помотала. А это, простите, здесь к чему сказано? Но Анна поняла и пояснила:
– Выглядите вы, что цветочек. А только из железа откованный. Такой и не сломаешь, и руки изрежешь… вы это никому не показывайте. Дурочке на свете жить всяко проще.
Мия кивнула.
– Спасибо за совет, Анна.
– Ничего, дана. Хоть бы дан Пьетро поправился…
Мия кивнула.
– Пойду к отцу. Пока не приехал лекарь… мать туда пускать нельзя, а то еще и ее в чувство приводить придется.
Спорить было сложно. Служанка опустила глаза и принялась усерднее сгребать тростник, которым был посыпан пол. И то сказать, давно пора было его обновить, вон, подгнил уже…
Ладно уж… чего на девочку сердиться.
Бывает…
Мия медленно поднималась в отцовскую спальню.
Она знала, куда понесли отца. Знала. Но…
Ей было страшно. Что бы она ни увидела… в любом случае рана отца – это серьезные проблемы. И хорошо еще, если он выздоровеет. И достаточно быстро…
А если нет?
Мия торопливо перекрестилась, отгоняя молитвой и знамением дурные мысли, но не ускорилась. Страшно же…
Вот и спальня отца.
И кровь на полу, кровь на кровати, кровь на одежде, на тряпках, которыми перетянут живот… как же ее много! Откуда в человеке столько?!
И сколько отец еще потерял по пути?!
Мия очень медленно, чтобы не потревожить, не причинить боли, принялась осматривать живот. Аккуратно разрезала заскорузлую тряпку, нитки, иголки, ножнички – все было у нее в маленьком кошельке на поясе. Не милостыня, как положено благородной дане, нет у них денег нищим подавать. Самим бы кто подал.