Ветана. Дар исцеления - стр. 51
В руке некроманта блеснул клинок. Мужчина хладнокровно вскрыл себе вену на левой, пока только на левой руке, и первые капли упали на песок, смешиваясь с кровью жертв.
И воздух медленно заколебался над вершиной треугольника, той, которая была обращена к Алетару. Огненными факелами вспыхнули тела жертв. От них и пепла не останется. Не так уж много сил было у господина Тимоза, но открыть ворота нечисти легко. Ты ее поди загони обратно!
Некромант медленно повторяет слова на непонятном языке, пятно уплотняется, расширяется и становится видно, что оно словно состоит из тысяч и тысяч насекомых. И все это марево волнуется, двигается, жужжит… Пока они еще не проявились до конца, пока они находятся между «здесь» и «там», но по коже людей невольно пробегает мороз. Им кажется, что из тучи на них смотрят злые и холодные глаза неизвестного существа – и им страшно, очень страшно…
Спокоен лишь один некромант.
– Кровью своей я заклинаю, жизнью своей я закрепляю. Да падет черная смерть на головы человеческие, и не будет от нее спасения на земле и под землей, на воде и в воздухе… Слово мое, кровь моя, власть моя, жизнь моя!
И нож уверенно рассекает горло некроманта. Господин Тимоз падает вперед, попадая ровно на вытянутый угол направляющих.
Кровь заливает пентаграмму, странным образом не выходя за прочерченные линии, – и тело некроманта вспыхивает черным пламенем. А рой становится ярким и отчетливым, окончательно определившись с миром. Он вылетает из пентаграммы и направляется в сторону Алетара.
И словно кто-то взмахивает рукой, давая сигнал к окончанию спектакля. Спадает полотно страха, висящее над бухтой, люди переводят дыхание (и когда они успели его задержать?), передергивают плечами, словно стараясь сбросить нечто мокрое и холодное. Получается плохо.
Герцог смотрит на пентаграмму.
Что с ней теперь делать? Забросать песком? Как-то не поинтересовался он этим вопросом у некроманта, нелепо же – герцог и уборка? Но если это все оставить как есть…
Судьба не дожидается его решения.
Медленно осыпаются пеплом тела жертв, и на песке остаются только виселицы. Опадает черным прахом тело некроманта, а потом на месте пентаграммы принимается кружиться маленький смерч. Недаром некромант рисовал воздух, ох недаром…
Не проходит и пяти минут, как о происшедшем напоминают только виселицы. И песок какой-то странный, рыхлый, влажный, но прилив еще успеет скрыть все следы. А если будет шторм – вообще великолепно.
– Сжечь тут все! – командует герцог.
Эту ночь он проведет на берегу моря. Только не здесь, конечно, неподалеку для него все приготовлено. Раскинут шатер, разожжен огонь… Все же и у Ришарда есть предел прочности.