Весы Лингамены - стр. 27
Как раньше… Вот она вся перед взором памяти – юное лицо, светло-русые локоны, задорная улыбка искрящихся глаз. Ромагор всегда читал в этих глазах что-то не предназначавшееся ему и потому так и оставшееся непонятным. Он принимал это за некую чудинку любимой женщины. Как и горячее желание Наланды участвовать в Эксперименте поначалу счёл за юношеские порывы чрезмерно романтичного сердца и обычное женское любопытство. Но это только поначалу, ибо быстро летели счастливые годы, и вот уж появились на свет Кхарну и Персефея, родился Ангарис. Наланда стала чураться людей, замыкаться, искать уединения. Он помнил её взгляд; помнил застывшее в нём сомнение и отрешённость. Но как мог он помочь ей, чем? Он никогда не проявлял интереса ни к идеям Наланды, ни ко всему Эксперименту в целом. Он и пошёл-то на всё это только из-за желания быть с любимой.
«Неужели ей так плохо жилось там? – сокрушённо вопрошал себя Ромагор. – Нам дан прекрасный мир без тяжёлого труда, голода и войн. Но почему некоторым нужно непременно копать там, где решительно ничего нет? Ох, ну зачем только было такие сложности выдумывать? Мы же обычные люди. Жили бы себе, растили детей. Хоть здесь, хоть там. Но главное – вместе. Вот как дружная семья Велисов. А заумными вопросами пусть в Совете Земли занимаются… Но теперь Наланда, наверно, разочаровалась в своих былых идеалах, и меня заодно оттолкнула, как будто я виноват в её неудачах».
Так, не имея никакой возможности познать внутренний космос друг друга, растаскиваемые центрифугой отчуждения, эти две звёздные системы разбегались всё дальше, и непонимание мёрзлой, неодолимой стеной тёмной материи воздвиглось между ними, поправ останки нежных чувств Наланды.
В этот день все мы, не сговариваясь, оказались в институте раньше обычного. Хотя и ясно было, что причину сбоя теперь искать долго, смутное предчувствие чего-то важного не давало покоя, поднимало с кровати, скорее гнало к рабочему месту. В институт, однако, сегодня я пришёл последним. Только приоткрыв дверь в наш «мозговой центр», я тут же словно споткнулся о поджидавший меня порог перемен, на котором я тут же и растянулся, нелепо взмахнув руками в намагниченном донельзя воздухе в поисках опоры. Нет, внешне-то всё выглядело достаточно буднично, но быстро осмотревшись, я понял, что чутьё меня не обманывает. В центре залы протирал глаза явно невыспавшийся Гелугвий; перед пультом управления усиленно кусал ногти Штольм; повернувшись к окну, буровила улицу отсутствующим взглядом Дарима; она то и дело приглаживала рукой волосы, хотя все они явно лежали ровно и давно не нуждались в улучшении своего положения.